Единственное, что помогало, это рисование. Я полностью погружалась в рисунок, совершенно забывая об окружающем мире. Не слышала ничего и никого вокруг, и это действительно позволяло на какое-то время забыться. Даже пыталась успокоить себя мыслью, что родители действительно передумали...
Но все догадки разрушились в одной мгновение.
– Ева! – Айла поймала меня за руку и дёрнула в свою сторону, только тогда я резко подняла голову, встречаясь с мрачным взглядом отца.
– Через пару часов будь готова, пожалуйста. Мы едем на ужин к семье Эдэш.
Фраза прозвучала, как приговор.
– А Демир? – отозвалась я, пока отец не успел уйти.
– Едет с нами.
Из груди вырвался вздох облегчения. Брат будет мне отличной поддержкой. Тело мгновенно пробила волна дрожи, а перед глазами всплыл холодный взгляд Тана. Чёрт, а я искренне надеялась, что забыла его…
– Помоги мне собраться, ладно? – еле слышно прошептала, не поднимая взгляда на подругу, когда мы вновь остались одни.
– Хорошо. Успокойся, Ева, твой план должен сработать.
Сборы и дорога до дома будущих родственников прошли в тумане и явно мимо меня. Айла одела и накрасила меня словно куклу. Потом появился Демир. Я отчётливо запомнила его обеспокоенный взгляд. Он что-то мне говорил, но я совершенно не слышала его слов, будто звук просто выключили. Помню, как взгляд упал на сигареты, лежащие в приоткрытом верхнем ящике тумбочки, и я сказала Айле достать другое платье с едва заметными кармашками. Как, не обращая внимание на протесты брата, спрятала две сигареты и зажигалку. Дальше калейдоскоп событий: уходит подруга, мы всей семьёй садимся в машину, и Демир притягивает меня к себе за плечи. Так проводим всю дорогу. Я просто прячусь у него на груди, стараясь унять дрожь волнения, смешанного со страхом неизвестности. Сработает же?..
Едва я вышла из машины, мой взгляд наткнулся на шикарный двухэтажный особняк, с виднеющимся за ним садом. Сразу видно, что люди, живущие в нём, довольно обеспеченные. Демир ободряюще сжал мою руку, и мы направились следом за родителями. Состояние лёгкой прострации не отступало. До моего сознания довольно долго доходило происходящее вокруг, пока хозяин дома открывал нам дверь и приветствовал моих родителей. Словно на автомате, я выдавила из себя улыбку для Беркера и его жены, поприветствовала их, поцеловав руку и приложив ко лбу, и только потом наткнулась на холодный взгляд тёмно-синих глаз, блуждающий по мне. Выпрямившись и с трудом подавив очередную волну дрожи, подарила парню мимолётную улыбку и лёгкий кивок головы.
– Ева, золотце, ты наверняка не помнишь Тана, но в детстве вы были очень дружны, – произнёс Беркер, пока Демир забирал у меня плащ.
Так вот откуда мне знакомо его имя. Давний друг значит? Интересно, они поэтому решили нас свести? Папа припомнил какую-то нашу детскую историю о том, как я с Таном и Демиром играла в мяч и всегда обижалась, что меня не воспринимают всерьёз, но сейчас мне совершенно не до светских бесед. Я выдержала ледяной взгляд своего будущего жениха.
Думаю, в этот момент мы с ним похожи – одна и та же лёгкая вежливая улыбка, изучающий взгляд и полная отстранённость от происходящего. Хотя нет, в его глазах ещё бушует настоящий шторм. Тан, похоже, всё-таки узнал меня и теперь очень зол, только вот неужели не хочет прямо сейчас разрушить будущий брак и избавиться от надоедливого кошмара в моём лице? Я же чётко вижу почти затянувшиеся царапины на его щеке.
– Прекрасно выглядишь, Ева.
До меня не сразу дошло, что фразу произнёс именно Тан. Только двигающиеся губы парня донесли до меня эту мысль. У него оказался очень мелодичный, приятный голос. Конечно, у такого красавца должен быть такой же прекрасный голос.
– Спасибо, – запоздало ответила, сжав руку Демира, стоящего рядом.
– Пройдёмте к столу, – расплылся в довольной улыбке Беркер. – Эдже приготовила шикарный ужин.
Все, конечно же, отправились за ним, только мы с Таном продолжили прожигать друг друга взглядами, задерживаясь. Демир тоже не отходил и только слегка потянул меня за руку, когда в коридоре мы остались втроём.
– Что же ты, Ева, застыла? Будь как дома, – вежливая улыбка превратилась в ледяной оскал.
– Полегче, Тан, – сразу же донёсся до нас тихий голос Демира.
– Действительно, Тан, джаным* (душа моя), – голосом полным яда протянула я, – будь повежливее…
Его лицо стало ещё мрачнее, а в дверях столовой появилась мама. Обвела нас троих серьёзным взглядом: