– Ева, давай я тебя подвезу, успеваю, – Демир ждал в коридоре, на что только кивнула, начав обуваться. – Зачем рюкзак?
– Хотела зайти в спортивный зал, потренироваться, – с лёгкостью ответила заготовленную ранее фразу. – Освежить голову.
Надела куртку, поправила капюшон, взяла рюкзак. Брат пристально наблюдал за каждым моим действием, а потом пропустил вперёд, закрывая за нами дверь дома. Вот и всё. Это первые шаги на пути к новой жизни, где будущее абсолютно смазано и неясно.
По дороге до университета я спрашивала Демира об Ирем. Мне показалось, что это единственная тема, способная его отвлечь. И это радовало, надеюсь, брат наконец нашёл своё счастье, которое так долго искал.
– Ты всё-таки поговорила с отцом, правильно понял? – спросил Демир, остановив машину возле университета.
– Да, как ты и советовал. Но не уверена, что Беркер действительно отступится от этой идеи, – пожала плечами, а под конец голос предательски дрогнул.
– Ева, знаю, что вы с Таном постоянно ссоритесь и ты видеть его не хочешь, но ты ему нравишься, правда. Это видно. Просто так по поручению отца он бы не стал заморачиваться. Он действительно пытается сделать всё, чтобы тебе понравиться.
С губ сорвался нервный смешок. Понравиться мне?
– Не замечала.
– Подумай об этом. Ты зациклилась на том, что всё против тебя. Видишь в нём только плохое, но сама вспомни, что ведь были и хорошие моменты.
– Спасибо, аби, я подумаю, – гораздо тише добавила. Потом внимательно посмотрела на него, стараясь держать себя в руках. Не выдержала и крепко обняла, прошептав: – Я люблю тебя, Демир.
– Я тоже тебя, сестрёнка.
Попрощавшись, вышла из машины, захватив рюкзак, и, не давая себе возможности обернуться, направилась к зданию. Слова брата поселили во мне сомнения. Вспомнился и Галатский мост, и время, проведённое на пляже. Чётко вспомнился и тот момент, когда он пытался утешить меня в прошлую пятницу. Да и то, как он разыскивал меня по всему Стамбулу.
«Я действительно испугался за тебя, Ева. Если бы с тобой что-то случилось, не простил бы себе, что не смог спасти тебя», – так он сказал в больнице, эти слова не желали выходить из моей головы.
Я ведь тоже тогда сильно испугалась за него. Страшно было даже представить, если бы он не выжил. От такого предположения к глазам мгновенно подкатывали слёзы. Помню, как хотелось держаться за него и никогда не отпускать. Тогда, в больнице, я списала всё это на состояние шока. Но, может быть, это что-то нечто другое?..
– Кто это был? – обнимая меня и оставляя на щеке быстрый поцелуй, спросил Эрен, вырывая меня из размышлений.
Я и сама не заметила, как буквально на автомате дошла до него.
– Брат, – машинально ответила, опуская рюкзак на подоконник.
Взгляд сосредоточился на Эрене. Собственные чувства решили сыграть со мной злую шутку?
«Спорим, ты не любишь его, Ева. Это твой протест, а не любовь».
Назойливые воспоминания не давали покоя. А что если это действительно просто очередной протест всему происходящему? Да, Эрен непременно красив, я отчаянно боюсь его потерять, потому что он хороший и добрый. Он понимает меня, как никто другой, но любовь ли это?
Аллахым! Сейчас совершенно не время сомневаться, но почему-то я не могу отделаться от этих рассуждений. Мне нужно быть уверенной в том, что делаю, но в реальности всё только наоборот. С каждой секундой уверенность только всё больше испаряется!
– Ева? – позвал Эрен, а я встрепенулась. – Я спросил, ты уверена?
– В чём?.. – совершенно растерялась. – А, точно. Да, уверена…
– Выглядит это не совсем так, – хмуро отозвался парень, а я попыталась натянуть на лицо хоть какое-то подобие улыбки.
– Мы же уже всё решили, так?
– Так, тогда пошли.
Эрен взял мой рюкзак и проводил до первого кабинете, где должно было проходить занятие. В последнее время я старалась не пропускать лекции, а потому преподаватели быстро привыкли. И теперь, если пропущу целый день, боюсь, что могут позвонить домой. А тогда время на наш отъезд резко сократится. Мне нужна была отсрочка.
Я гнала прочь все сомнения. В конце концов, не могу же я просто взять всё и бросить, когда мы уже одной ногой за пределами Стамбула. Назойливые слова брата, воспоминания о Тане, любящие взгляды родителей – всё в дальний ящик и не открывать.