Третьего мне надо было на работу. Смена служила хорошим парашютом для мягкого и безболезненного приземления после череды праздничных дней. Я жив, всё закончилось благополучно.
4, 5, 6 января (воскресенье, понедельник и вторник)
Послепраздничные дни всегда преисполнены грустью. Предновогодняя эйфория сменяется тоской. Вдруг понимаешь, что до весны, до ясных солнечных дней ещё очень далеко, и зима крепко укутала тебя в снежную шубу. Мороз расписал стекла причудливыми, бело-синими пальмами. Постоянно хочется спать и ничего не делать, мысли ползут медленно. Улучшает состояние принятие пары рюмочек беленькой, спокойная музыка и несколько затяжек хорошего табака.
7 января (среда)
Рождество провёл со своей Соней. Как всегда боролись, бодались, бесились, играли. Пили чай с тортом, ходили на горки. В очередной раз я получил заряд бодрости и хорошего настроения, ощущения радости общения. Ибо игра с детьми – это уход от реальности, инфантилизация во имя спасения души от чудища окружающей действительности.
8 января (четверг)
Я проспал практически весь день, до головокружения…
9 января (пятница)
Наконец-то у моего друга Толи Крупина родилась дочь, которую назвали Настей. Я очень рад за Анатолия, ведь он так давно мечтал о ребёнке. И вот, свершилось – 9 января. Козерог, однако. Теперь у Толи совсем другая жизнь, он уже стал серьёзнее, ну просто настоящий мачо. И отметить это событие мы тоже успели, поливали радость водкой.
10 января (суббота)
Кто-то гадает в эти дни, кто-то рефлексирует, кто-то страдает с похмелья. А мне кажется, что в эти сонные постпраздничные фиолетовые дни многие предаются воспоминаниям и ностальгиям. Что я и сделаю. Я расскажу свою рождественскую историю, историю из моей жизни. Хотя не знаю, правильно ли я это делаю, открывая завесу небольшой и не только моей тайны. Ибо, пока ты хранишь тайну, она твоя пленница, а как только перестал хранить – ты её пленник.
11 января (воскресенье)
Давай присядем, мой читатель, поудобнее. Лучше у камина, можно и со стаканчиком виски или кальвадоса. Слушай мой негромкий голос под негромкую же музыку, грейся у огня и гляди в огромное тёмное небо, усеянное мириадами звёзд.
12 января (понедельник)
Такое бывает, наверное, у любого практикующего врача, от этого не застрахован никто. Речь идёт о наличии любимых пациентов. Встречается это и у педиатров. Это случилось и со мной…
13 января (вторник)
Сподвиг меня на этот рассказ телефонный звонок под Новый год. Меня не забыла поздравить с новогодием и моя давняя любимая пациентка М. Я сразу узнал её. Как я был рад её слышать, я очень по ней соскучился. Ведь в силу отдельных причин я не видел её с сентября, со времени её последней госпитализации, лишь поздравил её с тринадцатилетием – и то по почте. Мне были приятны поздравления, которые она произносила едва надломленным подростковым голосом.
14 января (среда) – 21 января (среда).
Мы встретились давно, я был тогда студентом, не одолевшим и экватора медицинской академии. Работал в отделении медбратом. В ту пору ей было девять лет. Худая и озорная девчонка, часто влажно кашлявшая. Она отличалась от сверстниц своей общительностью и открытостью, какой-то совсем взрослой рассудительностью: дети с хронической патологией, много времени проводящие в больнице, взрослеют раньше. Тогда она пролежала у нас почти год с небольшими перерывами. Её все готовили к операции по поводу удаления той части лёгкого, где гнездились её врождённые бронхоэктазы – почти мешки, заполненные гноем, отравлявшие её детский организм. Но всё никак не удавалось переправить М. в хирургию: то ОРВИ она подхватит, то герпесом обсыплется, то родители передумают. А однажды её даже укусила собака, да как раз в то место, где должен быть разрез. Вот и не будь после этого фаталистом. Для спасения М. от гнойной интоксикации много трудились бронхологи, откачивая гной и промывая её искалеченные бронхи. Так и лежала она в этот год. Каждую мою смену она приходила ко мне на пост, и мы болтали на разные темы. Она помогала мне в работе: разгоняла малышей спать, кормила подкидышей, проводила пикфлоуметрию, да и другие поручения ей можно было доверить. Она брала мой фонендоскоп и деловито слушала себя и соседей по палате. Ещё в ней в то время была огромная любознательность, ей хотелось знать всё и сразу. Я пытался потакать в этом её желании по мере своих сил. За такое её свойство, а также за большие глаза я называл её глазастиком, как персонаж Харпер Ли из книги «Убить пересмешника». К тому же она постоянно носила джинсы. В этих штанах она была похожа на американского ребёнка. Я ей об этом говорил, а она звонко смеялась. Мы часто вместе пили чай, а потом я отправлял её спать. Наверное, тогда я полюбил её как свою младшую сестру. Ещё мне было её жаль, и я старался всеми силами скрасить её пребывание в больнице.