Холст – в богатой раме, украшенной вычурной вырезкой по красному дереву. Основные мотивы резьбы составляют стрекозы и полевые цветы: ромашки, фиалки, лютики – в общем, нехитрая флористика. И, конечно же, табличка с надписью «Ветрянка в лесу». Автор – древнейший творец Herpes.
8 февраля (воскресенье)
У него ещё много холстов. И многие врачи знакомы с его творчеством. Вот только некоторые из них: «Цитомегало из Бергамо», «Портрет Эпштейна – Барр», «Старый Zoster» и другие.
Такие вот сюрреалистические образы хранятся в музее моих ассоциаций – почти PRADO. Ну да ладно, дайте мне похвастаться.
Надеюсь, тебе, читатель, нравится эта линия моего дневника. И я, наверное, буду её продолжать по возможности.
9 февраля (понедельник)
Праздно провёл минувшие выходные. Ездил на день рождения к другу детства Женьке С. Мы знакомы уже двадцать лет, с первого класса, но до сих пор поддерживаем дружеские отношения, несмотря на разные ценности жизни, уровень образования и тому подобное. Наверное, это и есть настоящая дружба. И я очень рад тому, что у меня есть такой друг детства. Женька – доброй души человек, гостеприимен донельзя, прост в общении и выпить водочки не откажется почти никогда. Сейчас он живёт в пригороде, в сорока минутах от города, дышит свежим воздухом, наслаждается квадратными метрами трёхкомнатной квартиры. С женой его Натальей они гармонируют.
10 февраля (вторник)
В общем, неплохо живёт. Летом в пригороде просто благодать, до реки близко. Я бывал у них в прошлогоднем июле.
Стол ломился от салатов. Пили водку, поздравляли. Я подарил набор для скручивания сигарет и медовый табак. Вспоминали прошлое, играли на гитаре и орали песни нашей молодости. Потом были сумасшедшие танцы, а под конец вечера борьба дзюдо в снегу у подъезда. Помимо меня, из гостей были Богдан с женой Леной (это тоже наш школьный друг, диковатый немного, но ничего) и гламурный Костян, перекупщик автомобилей, тоже с женой. Неплохая, в целом, компания.
Праздник продолжался два дня. Второй день был лечебным от похмелья. Лечились сначала пивом, потом водочкой. Стало очень хорошо. День просто испарился. Возвращался затемно полупьяный, усталый от общения, но очень довольный.
Два дня пьянства не проходят бесследно, поэтому сегодня еле отработал: уши мои дрожали до обеда. Мысли будто затихли, к тому же меня просто завалили выписками и этапными эпикризами.
11 февраля (среда)
Занимаюсь в основном лечением ветряной оспы у детей из интернатов. Так вот проходит время моё в отделении капельных инфекций. Однако удалось посмотреть и на скарлатину, не особенно типичную, как в старые времена, но всё же. Парочка больных (по закону парных случаев) у меня была. Поэтому, как и обещал, вместо простого клинического описания я реинкарнирую скарлатину, тем более она представляется мне вполне чётко. Так что остаётся записать свои ассоциации. «Pacta servanda sunt» – «Договоры должны исполняться» – так переводится эта норма римского права.
Итак, картина скарлатины в моём представлении написана в стиле художников импрессионистов, ближе всего к манере Claude Monet. Это требует рассмотрения её издалека: если уставиться в центр полотна, сработает тот самый эффект целостного восприятия импрессионистских картин, их загадочной дымчатости.
Рамка без излишеств, дабы не отвлекать ценного внимания глаз. Сделана из морёного дуба, тёмно-коричневая, чуть красна, с признаками благородной старины в виде лоснящихся потёртостей и многочисленных сколов и трещинок. Табличка из потемневшей бронзы гласит «Скарлатинозное утро. 20-е годы XX века». Автор неизвестен.
12 февраля (четверг)
Видимо, безызвестный художник-импрессионист. А может быть, какой-нибудь ближайший родственник или сосед той девочки, что изображена на холсте. Сегодня она – моё впечатление от скарлатины.
Девочке года четыре. Она только что проснулась. Сидит на высокой кровати – настолько высокой, что нужна небольшая скамеечка, чтобы забраться на неё. И такая резная лавочка стоит подле кровати. Спинка кровати увенчана модными металлическими шарами. Среди огромных подушек, набитых пером галльских кур, почти затерялся любимый игрушечный заяц девочки. У него грустные глаза и опущены уши, он болеет на пару со своей хозяйкой и хранит жар ночной лихорадки. Девочка потягивается и зевает, широко открыв рот, так, что мазки кисти отметили пылающий зев и даже малиновый язычок. Стрижка у этой маленькой мадам короткая, в стиле модерн, тёмные волосы прилипли к испарине на лбу. На шее у неё повязан дорогой мамин шёлковый платочек: красный, с цветами жасмина. Тельце её до резинки рюшечных панталончиков усеяно мелкоточечной сыпью, придающей коже пестроту. И художник чётко это передал своими красками, равно как и то, что создаётся впечатление о горячести кожи. Складки подмышек особенно инъецированы сгущённостью элементов. А как сочетаются гиперемированные щёки с платком на шее, а бледный носогубный треугольник, хоть и не очень различим из-за зевоты – в тон с набивным жасминовым рисунком.