Небельмес забрал себе машину, стал тоже обедать у Алика, но продолжалось это недолго.
После революции первой операцией начисто сформировананной милиции было то, что в обычный базарный день забегаловку окружили, Небельмеса и его людей вывели на задний двор и расстреляли, исходя из революционной необходимости.
Торговый люд вздохнул с облегчением и сразу жутко стал уважать милицию.
- Господин Ланге?.. – спросил Бойко, когда они были внутри забегаловки.
- Что?
- У вас есть деньги?
- Да? Сколько вам надо?
- Нисколько. Закажите для нас два пива и две отбивные. Я вам потом отдам с зарплаты, сколько надо.
- Вы голодны?
- Не в том дело…
- А, понял: без заказа мы привлекаем внимание…
Бойко кивнул – пусть думает так…
Приняли заказ. Пахло чем-то вкусным, жирным. Недопустимо вкусным для военного времени.
- А вы знаете этого…
- Гайтана?
- Да… Вы его как хорошо знаете?
- Не то, чтобы хорошо. Сталкивались пару раз. Биндюжник средней руки. Пару раз был под следствием, раз будто закрыли в тюрягу, но не у нас в городе…
Дальше, пока не принесли заказанное, молчали. Две кружки, два куска мяса с кусочком хлеба. Две вилки, два ножа, солонка. Соль в солонке слежалась, была одним куском. Переверни ее вверх ногами, вероятно, и крупица не выпадет.
- Пиво лучше не пейте, – посоветовал Бойко. - Хозяин его разбавляет и сыплет всякую гадость вроде успокоительного. Они замедляют реакцию.
- А мясо?..
- Мясо можете попробовать.
Ланге так и сделал. Попытался надрезать кусок, но нож был тупой, а мясо - жестким. Лезвие перелетало через сухожилья и только царапало тарелку.
- Скажите, это конина? – спросил у Владимира Ланге.
- Все может быть… - неопределенно ответил тот.
Бойко поступил совершенно иначе рекомендованному: к мясу он не притронулся, зато сделал маленький глоток из кружки.
- Не пойму вас, славян… Вы говорите, что пиво разбавлено и напичкано гадостью, но сами его пьете. Warum?
- Водку пьют совсем не потому, что она вкусная – ее пьют из-за эффекта. То же относится и к местному пиву.
- Варвары… - прошептал Ланге.
Бойко сделал вид, что этого не заметил. Будто от нечего делать он ножом долбил в солонке соль.
Открылась дверь, в забегаловку зашли двое.
- Они… - прошептал Бойко и незаметно спрятал нож в рукав.
Поднялись на ноги. Бойко деланно громко отодвинул стул. Гайтан обернулся на шум:
- Ба! Кого мы видим! Товарищ Бойко! Владимир Андреич! Вас ли я вижу! – крикнул он через зал, и вместе со своим подручным подошел поближе.
Руки никто подавать не стал. Впрочем, если бы кто и подал, то никто бы не пожал.
- Здравствуй, Степа. Тебя же вроде бы призвали в армию.
- А я демобилизовался… Сам себя и демобилизовал. Да и вас, помниться, тоже призвали, товарищ начальник. Или сейчас надо обращаться «господин начальник».
- Меня не призвали. Я сам пошел, - скривив скулу, бросил Бойко. - Добровольцем…
- Ну раз так, то дурак! – засмеялся Степа. - На войну и сам…
- Да и какой он начальник теперь, - захохотал в тон его приятель. – Кончилась его власть. Теперь он сам у немцев на побегушках.
Ланге удивился тому, как быстро здесь разносятся слухи. Бойко же удивлен не был.
- А вы к нам по делу, Владимир Андреич? Или так, языком почесать… Может статься, желаете к нам с приятелем пристать.
- Ходят слухи, Степа, что ты стал бабок щипать на предмет избыточного продукта. А это не есть хорошо.
- А что вы хотите? Идет первичное накопление капитала. Новая Европа все же.
- В Новой Европе гарантируется неприкосновенность собственности, – вдруг заговорил Ланге.
- А это хто? – спросил Гайтан.
- Мой друг, - ответил Бойко.
- Друг, – ухмыльнулся Гайтан. - В твоем возрасте пора бы с подругами ходить, а не с мальчишками дружбу водить.
На шум вышел хозяин: старый грек, то ли смуглый от природы, то ли закопченный на кухне. Грек слишком уж старый, чтобы быть честным.
- Ты отходишь от темы, - напомнил Владимир.
- От какой такой темы?
- Дядя Алик, - спросил Бойко, хотя грек подошел бы к нему в деды. - А скажите, стену, возле которой Небельмеса шлепнули, разве уже заштукатурили?
Дядя Алик не ответил. Это было лишним. Все отлично знали, что к стене со времен революционных бурь никто не прикасался. К этому месту относились почти с мистическим трепетом, разве что мальчишки раскрошили кирпич в одном месте и выковыряли пулю. Об этом из присутствующих не знал только Ланге. Впрочем, чем был знаменит Изя Небельмес, он тоже не знал.