И каждый пошел своей дорогой: Колесник подошел, прочел объявления, но заходить тоже не стал, а двинулся дальше походкой человека, которому решительно некуда спешить. Бойко долго стоял и глядел ему в спину. А что оставалось делать – крикнуть, что этот человек в розыске? Так это в иной стране, в ином времени. Идти за ним, следить? А дальше?
Бойко развернулся, пошел прочь. Зайдя за угол, он достал папироску и закурил.
Руки отчего-то дрожали.
-//-
…А внизу улицы, за домами, расплескалось то ли небо, то ли море…
От биржи по спуску, что именовался до оккупации проспектом Ленина, Колесник сошел к побережью, в нижний город.
Спуск только то и назывался, что проспектом, а на самом деле улочкой был узкой и грязной. Немцы, войдя в город, сразу посбивали вывески с домов, оставив лишь таблички с номерами. И теперь проспектом Ленина ее называли лишь по неосторожности, а все больше именовали Спуском или же старым, дореволюционным именем – Николаевским…
Возле бывшего здания Осавиахима Колесник перепрыгнул через лужи меж трамвайных рельс, быстрым шагом перешел через площадь и, нырнув в подворотню, прошел двором, оказался в Шанхаях.
Место это в официальных сводках именовалось рабочим поселком, но, меж тем, районом было самым нищим, а потому воровским. Узкие путаные улочки раздваивались, опять сходились. Бывало, улица путалась до такой степени, что пересекала сама себя.
Дома, вросшие в землю по окна, ютились на крошечных кусочках земли. Рядом могли стоять дома за номерами 4 и 36, в одном переулке седьмых домов без всяких литер было пять штук. Зато третьего дома там отчего-то не было вовсе. Бывали и участки, обнесенные со всех сторон высоким глухим забором – без номеров, без ворот. Как туда попадали хозяева? И попадали ли вовсе?
Почтальоны сходили с ума, пытаясь вручить иному жителю письмо или повестку. Квартирный комендант, назначенный немцами, раз за разом отчет передавал путаный – при всем желании, он, местный житель, не мог разобраться со смутным районом.
Милиция здесь бывала редко, да и толку от таких визитов имелось мало. Во время облав срабатывал бесшумный беспроводный телеграф, наворованное и оружие сбрасывалось, бандиты уходили через камыши в море на лодках или по льду, в городской коллектор. Кого-то удавалось перехватить, но воры изображали искреннее недоумение:
- Да я так, мимо проходил… Ну да, гуляю тут… А вы кого-то ищите, гражданин начальник? Меня?.. Да ну?.. Вот бы не подумал, вот и встретились. А вам чего от меня надо?.. Не-а, оружия нет, краденого не держим…
Отсидев недельку в милиции, вор выходил, обещая исправиться, но тут же исчезал в нижнем городе, в Шанхаях…
Колесник знал здесь многих, но в тот день ни к кому не зашел даже поздороваться. Поселком вышел к околице города, к реке.
Прежде чем выйти из улочек, остановился, прижавшись к забору, сорвал яблоко, пока ел его – осмотрелся.
Большой мост охранялся румынской жандармерией – они скучали на обоих концах моста и даже не приставали к проходящим. Но Колесник не стал рисковать – отбросив огрызок, он спустился к реке и перешел через кладку, переброшенную в камышах. Сойдя на тот берег, он оглянулся – теперь город был там, за рекой…
[1] Итальянские боевые пловцы действительно некоторое время базировались на побережье Азовского моря. Но в Мариуполе они появились, скорей, в 1942, однако, есть сведенья, что небольшая группа пловцов появилась в Геническе в сентябре 1941.
Встреча Либиха и Колесника
Громовой холм когда-то звали Лысой горой.
Конечно, насчет растительности на нем было негусто, но на гору он походил вовсе слабо. Зато молнии и громы действительно тянулись к нему. Да и как тут не тянуться, если на десяток верст в окрест - нет ни единой высоты. С одной стороны море хоть и синее, да спокойное, с другой - степь.
Какой-то шутник посадил на вершине холма дерево, а, может, оно и само выросло. Но вопреки всем песням древо, выросшее в одиночестве, не было огромным. Напротив, маленькое, корявенькое, гнутое, будто сам черт пытался его завязать узлом. Да не доделал свою работу, плюнул и улетел по своим делам.
Но дерево было крепким, узловатым и стояло всем стихиям вопреки – пару раз даже горело от молний, да дождь заливал раны, и оно продолжало жить.
Под деревом, на небольшом камне, сидел человек.
Серега Колесник подошел к холму, посмотрел на вершину, поднялся по склону.
Обменялись рукопожатиями. Колесник спросил:
- Ты искал меня?