- Да, ладно, здесь я управлюсь сам. Да и на Сортировочную ехать двоим – какой резон. Если что серьезное и касается нас, криминальной полиции, тогда подъеду и я. Вам пора бы выезжать…
Бойко взглянул на тучи, кивнул:
- Пора…
Готовиться всю жизнь, чтоб успеть за миг, – пронеслось у него в голове.
Владимир накинул пиджак, вдвоем поднялись по лестнице, вышли на улицу.
Чуть в стороне стояла штабная машина. За рулем скучал Пашка Озимов – Ланге собирался ехать на ней впереди колонны, но теперь любезно уступал ее Бойко.
- Поеду в грузовике. До встречи, Владимир.
- До встречи…
К правому виску Владимир поднес два пальца, легко потер кожу.
- Что, голова болит?.. – спросил Пашка.
- Нет, все нормально…
То был личный знак Бойко: салют, завуалированный в обыденность. Обычно он употреблял его в двух случаях: привет-прощай.
Ну откуда Ланге было знать, что Бойко прощается с ним?..
- Едем… - сказал Бойко, садясь рядом с шофером.
- Куда?..
- На Сортировочную. Только заедем ко мне домой. Надо кое-что взять.
Шофер стал сдавать назад, пытаясь выехать.
-//-
Еще с пяти утра солдаты оцепили банк, поставили посты на перекрестках. Они были вооружены и предупреждены: при малейшем подозрении – открывать огонь, не допускать на трассу следования кортежа ни свадеб, ни похорон.
Но город, испуганный активностью немцев, сидел по домам. Все было тихо.
Ровно в назначенный срок кортеж тронулся – бронетранспортер впереди, три машины, за ними бежали пленные, нужные для разгрузки уже на вокзале.
Ланге смотрел по сторонам и думал – а все же здорово. Здорово ехать вот так, по пустой дороге, и чтоб вдоль тротуаров караул, чтоб не пропускать никого на перекрестках, чтоб, напротив, пропускали тебя.
Состав уже стоял, готовый к погрузке. Его уже переформировали – специфика мироновского вокзала была в том, что, поезда отправлялись и приходили с одной стороны, с севера. На юг еще шли рельсы, но заканчивались довольно близко, в порту.
Впереди, перед локомотивом, стояла платформа с пулеметчиком. За локомотивом – три товарных вагона, затем еще одна платформа с пулеметчиком.
Возле одной открытой двери курил совсем молодой штурмбанфюрер. Ланге обменялся с ним салютами. Как младший по званию, Отто представился первым. Обменялись бумагами, просмотрели их вскользь – одному не терпелось сбыть с рук груз, другому – поскорей покинуть этот город. Локомотив стоял под парами, порой выпуская облако пара.
Грузовики подали как раз к открытым дверям вагонов – к трем вагонам три грузовика. В вагонах уже лежали другие ящики, собранные в других городах.
Погрузка шла быстро. За это время Ланге перебросился с прибывшим офицером хорошо, если десятком фраз. В присутствии старшего по званию, он чувствовал себя чуть сжато, а штурмбанфюрер выглядел суровым, молчаливым.
Наконец, погрузка была закончена. Закрыли двери вагонов. Штурмбанфюрер запломбировал их.
Показал рукой машинисту – трогай. Локомотив дал еще облако пара, колеса медленно закрутились.
Чуть ускорив шаг, штурмбанфюрер догнал локомотив, по лестнице поднялся в кабину. Снял фуражку и повесил ее на манометр.
- Вроде бы успели? – спросил он у машиниста.
Машинист кивнул, достал из кармана хронометр, отщелкнул крышку:
- Даже на три минуты раньше…
Прежде чем вернуть часы в карман, машинист еще раз посмотрел на часы. Поверх гравировки «Отто Ланге от друзей по V отделу РСХА» было нацарапано: «Женьке от друзей»
-//-
То, что на Сортировочной что-то произошло, можно было понять далеко от вокзала: в небо подымался столб дыма и пыли. Ржали лошади,было слышно стрельбу и ругань – немецкую вперемешку с русской.
- Давай, езжай прямо на платформу, - приказал Бойко. - Что там творится? Налет конницы Буденного?
Тот кивнул и зачем-то пару раз нажал на клаксон. Толку с этого не было – все равно никто не перегораживал им дорогу.
Машина перескочила через бордюр, выехала на тротуар, обогнула здание вокзальчика, понеслась по перрону.
В сторону от станции к Миронову на маневровых путях было видно завал - взрывом опрокинуло несколько платформ, на которых перевозили лошадей. Еще на нескольких - ранило и поубивало животных, сопровождающих их солдат.
- Курва-мать…. Ну чем же им кони не угодили? - прошептал Бойко.
Не доезжая метров тридцать до места взрыва, машину остановили . Вдвоем спрыгнули на землю.
- Что делать, что делать... - шептал Пашка.
Он был растерян: вот она, почти настоящая война с убитыми и ранеными. Как он и не готовился к ней, все же в его жизнь она пришла неожиданно.
- Что делать, что делать, - передразнил Владимир. - Помогай перевязывать. Это уже не солдаты - это раненые...