— Лучше ты пасть свою закрой. — Сказал Степан.
В руках бывшего зека появилась заточка. Он, как и его братья по разуму не любят долго чесать языком.
— Я сказал, заткни свою псину, или я её прирежу. Она заебала меня за три недели.
Шарик стал огрызаться. Пёс был очень умным.
— Послушай… друг. Нам с тобой служить ещё много лет, если не сдохнем. Давай не будем портить отношения. Я ведь вгоню твою игрушку тебе в жопу быстрее, чем ты успеешь дёрнуться. — Степан говорил спокойно и хладнокровно. Перед зеком нельзя показывать слабость.
Зек помолчал. Его маленький мозг стал анализировать полученную информацию. К несчастью зека, его мозг оказался слишком маленьким, из-за чего он не правильно оценил шансы своего хозяина.
Зек всё же решил напасть. Он попытался сделать удар, но Степан перехватил его. Свернул руку так, чтобы противник увалил нож, ударил в живот ногой, а потом рукой в висок. Зек вырубился.
Карета остановилась. Зашумел замок. Дверь отварилась. За ней в полутьме стоял солдат с латами поверх основной формы.
Солдат осмотрел всех, по часовой стрелке и заметил спящего зека.
— Что с ним? — Спросил солдат.
— Вырубился. Он весь день ныл, что спать хочет. — Ответил ему Степан, быстренько припрятав заточку.
Солдат помолчал, посмотрел на Степана и закрыл дверь.
Не очень хорошая пушка была у солдата. АХ-1 (Автомат Хохлова). У него цилиндрический корпус, приплюснутый по бокам. Сзади он заканчивается деревянным прикладом, а спереди стволом в сорок сантиметров. Магазин у АХ-1 рассчитан на тридцать патронов, но к нему есть магазины и на сорок патронов, и даже барабаны на семьдесят пять патронов. Цевьё не очень удобное. На руку плохо ложится.
Автомат АХ-1 сделали не так давно. Сконструировал его столяр из Сталинграда Хохлов Вадим Семёнович. АХ-1 пушка неплохая, но только пока сильно не испачкается. Да и когда она чистая, тоже может осечку дать или заесть.
К автомату того солдата было приспособлено одно новшество, прицел новый. Делают его из стеклянной линзы увеличивающей изображение, рамки в которую эту линзу вставляют, магнита, при помощи которого прицел прикрепляют к оружию и прямого, и толстого куска проволоки. Проволока устанавливается вертикально, перед линзой, вплотную.
Такой прицел очень простой. Его может сделать любой, если у него есть нужные материалы.
Он не так хорошо как коллиматорный прицел, но намного, намного дешевле, поэтому он быстро распространился по землям людей. Его можно увидеть и у солдат НРИ и у «чистых» и у их союзников конечно. Да даже бандиты сами делают такие прицелы.
Шарик гавкнул. Теперь никто не стал обращать на это внимание.
Степан не был зол на вырубленного им зека. За три недели пути многие с ума сойдут. За всё это время карета ни разу не выехала за пределы леса, ведь на свободных от него участках стояли города и селения «чистых».
Солдаты «чистых» не имеют права стрелять или как-либо вредить людям, едущим в линию крепостей. Даже если эти люди с вражеского государства, их нельзя трогать.
Для того, чтобы не оказаться на линии огня, на каретах нарисованы голубые полосы, подсвеченные фонарями. К рукавам солдат привязаны голубые ленточки.
У командиров групп охраны есть документы в голубых корочках, в которых обозначен пункт назначения и другая нужная информация.
Последние пятьдесят километров небольшой обоз ехал особо осторожно.
Рано утром бойцы обоза встретили группу крестьян, убегающих из этих мест.
Они сказали, что дальше нужно ехать с опаской и невиданной осторожностью. В этой части земель «чистых» наследник престола начал своё маленькое наступление. Он уже разграбил три селения. И сделал он это, почти без потерь.
Ещё крестьяне сказали, что во время его атак происходят странности. Мелкая живность начинает сходить с ума. Собаки бросаются на хозяев и рвут их на куски.
Карета вдруг затормозила и сильно накренилась на правый бок.
Замок снова зашумел и дверь опять открылась.
— Всем выйти! — Приказал командир охраны. Все конечно повиновались.
Спящего зека с трудом разбудили и вывели из кареты.
Оказалось, что у их транспорта сломалось заднее колесо. Оно, просто отломалось.
«Добровольцы» выстроились в одну шеренгу, посреди огромной лужи, в которой вязли ноги.
— Можно, что-нибудь с этим сделать? — Спросил командир у подчинённого осматривающего колесо.
— Конечно можно товарищ командир, но на это уйдёт время.
Степан посмотрел налево и направо. Карет с «Добровольцами» было ещё три. В каждой было примерно по десять человек.
Кроме карет были ещё повозки забитые ящиками с оружием и патронами, и ещё одна повозка для отдыха, с подогревом и всем прочим.
— Товарищ командир нужно чтобы кто-нибудь приподнял карету. — Сказал солдат принявшийся чинить карету.
— Ублюдки! А ну живо подняли повозку! — Приказал командир.
Приказ был выполнен. Злить командира было не лучшей идеей. Для охраны зеков и командования штрафбатом выбирают самых отпетых и жестоких негодяев. Таких негодяев, для которых не составит труда избить заключённого до полусмерти, или послать сотню человек на пулемёты. Да такими занятиями и не сможет заниматься нормальный человек. Нормальный человек лишь может выполнять приказы негодяя, а вот выполнять его прямые обязанности не может.
Закапали капли дождя. Они капали всё чаще и чаще, и в итоге начался ливень.
Со стволов гигантских деревьев стали стекать потоки воды, которые добравшись до земли, превращались в ручейки и лужи. Как будто их было мало.
Руки у Степана заболели, как и у остальных. Пальцы зажгло. Боль в старых мозолях активизировалась. Одна из мозолей порвалась. Карету теперь было ещё сложнее держать.
Солдат не спешил с починкой. Он дольше глядел на поломку, чем исправлял её.
Он с помощью нескольких солдат снял второе заднее колесо, поменял сломанную заднюю ось, и вернул оба колеса на место.
После ремонта, «добровольцев» загнали обратно в карету.
Грязный как свинья Шарик забрался на колени хозяина, зевнул и закрыл глаза.
Все попытки убрать его с колен ни к чему не привели. Шарик был хоть и мал, да тяжёл.
Когда Степан пытался столкнуть его с маленьких для такого пса колен, тот издавал недовольные звуки. По этой причине Степан оставил пса на коленях.
— Блин, пива то как захотелось. Всё бы отдал за одну кружечку пивца. — Сказал «доброволец» подкидывающий хворост в печечку.
Мужику было примерно тридцать четыре года. У него узковатая голова, худое, неделю не бритое лицо, сломанный давно нос, потрясающе сочетающийся с парой ссадин и небольшим шрамом под правым глазом. Шрам выглядел относительно новым. Кожа вокруг него была красноватой. Волосы «добровольца» были коричневые и длинноватые. Их кончики спокойно могут достать до подбородка. Цвет глаз было не определить в полутьме, но скорей всего они были просто тёмные.
«Доброволец» по непонятной причине, носил на голове запятнанную, поношенную, красную тряпку.
— Хотя какое нафиг пиво. Лучше самогона, да с варёной картошечкой в масле, а ещё лучше чтоб с сосисками.
— А мне бы хватило просто дома оказаться. — Сказал печально Степан.
— Домой всем хочется, да не попасть туда. Так что приходится мечтать о простом и приземлённом. — Не менее печально сказал «доброволец» с красной тряпкой на голове. — Я вот пытался до дома добраться, но не дала мне наша власть этого сделать. Повязали меня, побили и в темноте закрыли. А потом когда я окончательно привык гнить во тьме, меня выпустили и «предложили» «добровольно» поехать с вами господа-товарищи. А ты за что здесь собачник? То есть, как попался? Я видел, что с тобой прощалась жена, красавица. Я бы при такой жене…