— Отведи меня к нему.
Шуппе, Лесогон и ещё пять прислужников, повели через залитые кровью улочки поселения.
Скоро здесь всё приберут. Остатки тел закопают где-нибудь. Кровь смоют. А потом это поселения заселят солдатами Шуппе.
Через западные ворота в поселение входили всё больше солдат. Пешие, конные и вооружённые до зубов солдаты строились в ровные ряды.
Среди них были обычные стрелки, штурмовики, огнемётчики и пулемётчики, тяжёлые пехотинцы и тяжёлые всадники, и даже рыцари смерти.
Дядя Шуппе сидел на коне. Он был страшным человеком. Его лицо было изуродовано шрамами, в особенности правый глаз, который вырезали, а потом поковырялись этим же ножом в том месте, где был глаз.
Белые волосы немного пожилого война были подстрижены ёжиком.
Но не внешность дядюшки Шуппе больше всего пугала. По-настоящему пугала душа. Дядюшка Шуппе один из тех военноначальников, которому плевать, сколько солдат или гражданских погибнет при выполнении приказа.
— Дядя! Как поездка?! — Сказал Вадим Шуппе, подойдя к дяде.
— Отвратительна. Мятежники и сторонники временного правительства повсюду.
— Может я смогу поднять тебе настроение дядя, бутылочкой чего покрепче?
Ганс Шуппе призадумался.
— Да. Бутылочка хорошей выпивки определённо поднимет мне настроение.
Дядя Ганс слез с коня и приказал своему помощнику следить за ним.
Вадим Шуппе отвёл дядю в дом старейшины. Самого старейшину с его семьёй давно уже «выселили» и сожгли.
В доме остались не хилые запасы алкоголя. Пара бутылок даже являлись образцами элитной выпивки. Одной из таких бутылок и решил, угости Шуппе дядю.
Оба Шуппе уселись за стол, а Лесогон встал рядом, чтобы разливать напиток по стаканам.
Шуппе долго молчали. Первым решил заговорить дядя.
— Это тот мальчишка, о котором ты мне писал?
— О да, это он. — Вадим отпил напитка из металлической кружки.
— Он и вправду настолько селён?
— Да дядя. Он достаточно силён, чтобы помочь нам атаковать столицу.
— Что он может? — Дядя Шуппе отпил напитка лишь один раз, когда его только налили. Теперь он сидел с серьёзной физиономией, в деловой позе и расспрашивал племянника.
— Пока не многое. Он может заставлять собак нападать на хозяев и защищать себя. Ещё он может взбесить лошадей и крупный скот. Пока это всё, что он может, но этого хватает для атак на поселения.
— Вот именно, что на поселения. Столица это тебе не обычное поселение. Там стены выше и крепче, там целые гарнизоны солдат вооружённых до зубов и знающих об уличных боях всё.
— У нас бойцы тоже не пальцем деланные. Особенно твои рыцари. Да и к тому же мои источники сообщили мне, что столичные гарнизоны почти полностью ушли на юг, воевать с Французскими Колониями. Так что если мой маленький друг и не сможет нам помочь, то мы возьмём столицу числом. — Вадим выпил. — У нас там полно союзников. Один из них, твой хороший друг Груббер.
Дядя улыбнулся.
— Груббер. Старый пройдоха всё никак не сдохнет. Да, он не заменимый союзник. — Дядя всё же выпил. — Сколько людей он переманил на нашу сторону?
— Сотню. Большая часть из них наёмники. Так же в эту сотню входят «черти». Он специально вызвал их из земель НРИ.
— Хе-хе… — Улыбка дяди Шуппе была кривая, а смех мерзкий и грубый, больше похожий на кашель. — Не думал я, что эти уроды нам ещё пригодятся. Да, мудрым человеком был твой отец. Не зря приказал не истреблять это племя.
Пили два жестоких офицера, пока бутылка не опустела. А когда она опустела, они отправились спать.
Завтра им предстоит не лёгкий путь на базу.
Стемнело быстро. На улочках поселения загорелись костры. Убийцы побрезговали ночевать в залитых кровью домах. Оттуда ещё наверняка души убитых не успели уйти.
Лесогона поселили в комнате сына старейшины, где он тихо начал готовится к побегу.
Ещё на базе он взял двойную порцию пойка и одну из этих порций спрятал на дне рюкзака вместе с украденной флягой с водой.
Здесь Лесогон стащил с кухни полбуханки хлеба, нож, соль и маленькую банку тушёнки.
Всех этих запасов точно должно хватить до ближайшего поселения. А ближайшим является деревня Горбушка. Расположена она чуть юго-западней этого поселения. Лесогон знает это, потому-что он украл карту местности у одного из капитанов.
Всего полтора дня пути и Лесогон доберётся до поселения. Там он быстро добудет припасы и продолжит свой путь. Но вот только куда?
В одиночку до западных границ земель людей ему не добраться, но так же ему и не добраться до родного монастыря.
Сны говорят Лесогону, что его спасут, что он закончит свою миссию, но он так и не дождался спасения. Именно поэтому он решил сбежать сам.
Мальчик одел ОЗК сделанный специально для него, повесил сумку с противогазом, потом вещмешок, взял верёвку с крюком, а потом полез в окно.
Спрыгнул он в ближайшие кусты. Долго он там не задержался. Как только появилась возможность, Лесогон пробежал к ближайшему дому и спрятался за кучей дров.
Оттуда он выдвинулся к следующему дому и к следующему, и так до стены.
Дальше Лесогон использовал верёвку и крюк, и при помощи их перелез через стену, перед этим конечно надев противогаз. Всё-таки сейчас за стеной вся поляна превратилась в одну большую газовую камеру.
Через поляну Лесогон перебрался довольно легко. Зеленоватый дымок и тьма скрыл его передвижения. Но вот когда Лесогон добрался до первого дерева, начались проблемы.
В поселении послышался звон, крик и топот сотен сапог. Это подняли тревогу. Значит, его побег заметили.
Ворота отварились и из них выбежали солдаты с собаками.
Лесогон прибавил шагу, а потом ещё прибавил пару раз.
Собак он на время обезвредил, так что время оторваться у него было. Солдат без экипировки в лес не пошлют.
Лесогон включил фонарик на бегу и тут же чуть не ударился головой об здоровенный корень.
Парень остановился и стал сверяться с картой. Ему нужно было повернуть на два часа, что он и сделал. Дальше он спешить не стал. Ему нужно было быть максимально осторожным, даже с его силами.
***
Костёр разгорелся на славу. Его свет и жар отогнали ядовитые пары.
Лесогон снял противогаз и убедился, что воздух чист сделав слабый вдох.
Голод сводил с ума. Лесогон немедленно начал есть. Он положил тушёнку на кусок хлеба и стал запивать, это максимально простое блюдо водой.
Лесогон устал до смерти. Он не знал, сколько километров прошел, и сколько сейчас было времени, но судя по ощущениям прошёл он не мало.
Пища прибавила мальчику сил, но не намного. Ему требовалось выспаться. Со времени побега он так и не спал. Глаза у него закрывались сами собой, и открыть их было сложно. В них словно насыпали целый мешок писку.
Лесогон заснул бы хоть сейчас, да страх не позволял. Слишком селён был гад. Только усмиришь его, удушишь падлу, а он в следующую же минуту пробуждается от хруста ветки или далёкого воя зверя.
Поэтому Лесогон просто лежал и вслушивался в звуки этого тёмного и страшного монстра, которого почему-то называют лесом. Мальчик слышал, как урчит живот у этого монстра и как перевариваются в нём люди. Но не сравнятся эти звуки с дыханием чудовища. Дыхание чудовища сильно. Оно ядовито, оно пробирает до костей своей могильной прохладой даже в середине лета.
Костёр начал угасать. Лесогон не понял, как он проморгал это. Он толи заснул на пару минуток, толи сильно задумался.
Лесогон быстро одел противогаз, чтобы не надышатся ядовитых паров, и пошёл за хворостом.
В луч света фонарика почти сразу стали попадаться подходящие маленькие палочки. Из них Лесогон выбрал более сухие. Набрал он их побольше, да и вернулся к костру.
Костёр разгорелся пуще прежнего. Хорошие веточки попались.
Лесогон вновь снял противогаз и сел как можно ближе к огню. Приятно ощущать на лице тепло от костра, когда вокруг всё покрывается инеем.