Воины выглядели не лучше того червя. Бледные, уставшие. Предатели. Своим видом они предавали вождя. Ему было неприятно смотреть на них.
Лишь немногие оставались бодрыми, готовыми к следующей битве.
Война показывала, кто истинный воин, а кто чмо.
— Ынй м нйёйо жйдт (Что с тобой воин)? Шмнер (Устал)? — Спросил Леёлчр у одного из своих бойцов.
Воин встал и сказал, что он бодр и готов сражаться. Но Леёлчр ему не верил. По бледному лицу воина было видно его враньё.
— Ста теийаре эне эйоте (Мне надоела эта война)! — Объявил кто-то за спиной вождя.
Леёлчр обернулся.
К нему подошёл здоровый, молодой воин с не одним черепом на поясе. Уже даже такие превращаются в трусов.
— Стйздс гиамь йте теийаре (Многим здесь она надоела)! — Громко и отчётливо сказал воин, чтобы все слышали.
Ублюдок. Надоела ему война. Леёлчр ему покажет.
— Ге непда мрйже, наён вибн мсалнь (За такие слова, тебя ждёт смерть)! — Крикнул вождь, выхватывая топор.
Воин оскалил зубы и тоже взял топор в руки. И прыгнул в сторону вождя с воплем.
Лезвие топора разрезало воздух. Вождь успел увернуться.
Воин сделал ещё один удар снизу-вверх. Леёлчр отступил влево, пригнувшись, и вогнал топор предателю в подмышку.
Кровь брызнула на снег. Соперник заорал от боли. Увалил оружие.
Вождь вытащил топор из плоти воина. Дал ему осесть на землю и срубил ему башку одним ударом.
Желавшие только что сразиться с вождём воины, сели на свои места и замолкли. Леёлчр был им не по зубам.
— Мваы азй нарй (Сжечь его тело). — Приказал вождь и вернул топор на пояс.
И понял одну истину. Плевать ему на то, как закончиться эта война. Пускай хоть все ордынцы бегут домой. Если понадобиться, он один останется сражаться и убьёт того человека.
Глава 21: Град и обречённый
Джонатан точно что-то слышал. Кто-то пробежал в кустах и рявкнул. Правда, с одним ухом он был не уверен. Могло и послышаться. Нервы то на пределе уже не первые сутки.
В одиночку бродить по лесу ещё та задачка. Не каждый сдюжит, особенно морально. Когда всё доносятся из далека жуткие крики, стоны и рёв.
И не поспишь по-человечески. Со светом спать страшно, а без него тем более. К тому же с костром теплее, но, однако палевнее. Из такой задачки приходилось выкручиваться и спать в основном днём.
Но вот этим утро, Джонатану не спалось вообще. Что-то его преследовало. Он не мог сказать, что, да и преследует ли, однако раз за разом он слышал хруст веток, насмешки тварей, которых он не видел.
После очередного услышанного звука, Джонатан запаниковал, вжался в дерево и стал стоять, осматриваться. Полчаса так простоял, чуть не замёрз.
Только благодаря чувству холода, молодой сталкер двигался вперёд. Мороз гнал его, не давал надолго остановиться, подталкивал уставшее тело.
Джонатан шёл почти целыми сутками, редко сворачивая, если впереди слышались уж совсем страшные вопли.
Его одежда покрылась инеем. В складках ткани и кожи набился снег. В данный момент Джонатан не знал, выстрелит ли его оружие при необходимости. Ведь зимняя смазка закончилась.
Сколько дней он в лесу? Он не знал. Уже не считал. И с собой говорить перестал, себя подбадривать. Шагал и шагал. Ну и вот что-то снова услышал.
Ствол его карабина сначала плавно шёл слева на право, а потом резко развернулся на сто восемьдесят градусов. Никого. Только ветер дул, свистел, а мертвецы с ним посвистывали.
Джонатан ускорил шаг. Вроде бы пошёл на юг. Блядские деревья не давали уточнить. Склонялись над человеком, прятали солнце, или звёзды от человека своими сраными веточками. Издевались. Весь лес издевался. Треклятыми звуками, зарослями, тенями, вездесущими следами. О-о боги, как же их здесь было много. Повсюду какая-нибудь зверюга раньше пробегала. Лес истоптан не хуже городской улицы.
Смеркалось. Тени густели, шевелились, преследовали человека, посмеивались над ним. Языки облизывали дёсны и клыки.
Джонатан включил фонарик и тотчас же услышал смешок за спиной. Он обернулся, вскинул оружие.
Из пятна света убежали чёрные фигуры, спрятались в темноте, среди деревьев и корней.
Джонатан пустил очередь в ту сторону, опять услышал смешки и побежал от них.
Визгливый, бьющий по ушам вопль, раздался за спиной, и треск ветвей с цоканьем когтей размножились в десятки раз.
Джонатан стрелял по теням, бежал и ещё стрелял. Пытался отдалиться от шума беготни и воплей, но они настигали его словно со всех сторон.
Человек вспотел впервые за многие дни. Кровь переполнилась адреналином и жаром. Ноги забыли об усталости и несли хозяина куда необходимо.
Сейчас для Джонатана могло быть лишь два спасения. Либо ему попадутся люди, либо он найдёт выход из леса. И второе чудо произошло.
Деревья закончились. Впереди была поляна, и город.
Спасительная деревянная стена стояла совсем не далеко. В метрах тридцати. Оставалось только добежать до них и всё, спасение.
Джонатан собрал остатки сил и рванул вперёд, пробиваясь сквозь сугробы.
Над ним смеялись, визжали ему в след.
Он выстрелил не оборачиваясь.
Совсем чуток пробежать надо было. И десяти метров не осталось. Ворота открыты. Открыты?! Да не просто открыты, разрушены.
Джонатан остановился прямо в них и обернулся.
Тварей было штук пятнадцать. С огромными пастями паскуды.
Человек прицелился и зажал спусковой крючок. Длинная очередь угодила в одну из мерзостей. Жизнь вылетела из неё вместе со свинцом.
Ещё три пули полетели в тварей. Одна попала точно в цель. В пасть прилетела и разворотила глотку.
Монстры остановились, завизжали на Джонатана, захихикали.
Третья очередь заставила их убежать в лес, но оглядываясь, облизываясь и что-то замышляя.
— Бегите чмошники ёбаные!!! — Закричал на всю округу Джонатан и поднял над головой оружие. — Ебитесь в своём лесу, а ко мне не лезьте!!! Ха-ха! Бобы на ножках!!!
Эхо понеслось сквозь ворота в город и распространилось по улицам. Город поприветствовал гостя свистом ветра, пролетающего сквозь пустые окна.
И Джонатану от такого приветствия перехотелось смеяться. Он осторожно вошёл на заметённые улицы.
Этот город разграбили, сожгли.
Всюду стояли опалённые дома и чёрные руины на половину скрытые снегом. Только месяц назад здесь возможно были люди, но теперь город остался один. Его жители погибли, или сбежали. Возможно, что, даже не при наступлении орков, а ещё до этого, во время гражданской войны.
Город определённо построили «чистые». Среди нарисованных и вырезанных в дереве и камне узоров, красовались свастики. Из-под снега выглядывали немецкие и русские буквы вывесок, выныривал почерневший от сажи Гитлер. Бедолага. Стоял себе н центральной площади десятки лет, никого не трогал, и вот замело по самую грудь.
Джонатан подошёл к мраморному мертвецу, наклонился и дотронулся до кончика носу. Палец испачкал. Теперь будет чем похвастаться. Он об Гитлера палец испачкал.
Оставил Джонатан изваяние в покое. Осмотрелся.
А город то небольшим оказался. Метров двести в диаметре. Местами может и побольше. Щас он пустым выглядел, дома то сгорели, рухнули, под снегом спрятались. Зато раньше здания наверняка были понатыканы везде. Прижаты друг к другу. И народ ходил целым потоком по узким улочкам.
Солнце спряталось за тучей и стало совсем темно.
Джонатаном было принято решение искать убежище. Таковое нашлось быстро. Прямо на площади. Трёхэтажный кирпичный великан с обвалившейся крышей, но до сих пор крепкими и стойкими стенами. Подобного ему так легко не свалишь огнём.
Джонатан взобрался по сугробам поближе к балконам второго этажа и попытался на них взобраться. Уставший и замёрзший, он никак не мог толком зацепиться, поднапрячься и влезть в чужую жилплощадь.
Нога, предательски поскользнулась на покрытом льдом карнизе в самый неподходящий момент. Джонатан свалился в сугроб, подняв облачко снежинок.
Над ним захихикали.