Разговор шел еще часа полтора, премьер получил заверение, что Преклония может во всем положиться на Вайнахию и его, Кирдыкова, лично: “призовете на помощь отвинтить башки всяким оппозиционерам, придем и отвинтим; и на границах наших все будет спокойно, пусть казаки не волнуются; только платите регулярно, как положено…, а где деньги возьмете, это ваше дело…, попросите у Заокеании, та даст, она богатая, ей ваша смута не нужна, опасна даже… И заканчивайте побыстрее с выборами, пересажайте и перестреляйте всех недовольных, как я в своей республике сделал, и дело с концом”.
Итогом стало твердое обещание продолжить финансирование, на выплату долга пойдут средства из Стабфонда, заявил премьер и подтвердил беспрестанно потевший министр финансов.
А мир с все возрастающей тревогой следил за преклонскими событиями, несколько раз собирался Совбез ООН, не принимавший никаких решений, лишь фиксировал неблагополучие в огромной ядерной державе, вновь, как и многие годы холодной войны, наводившей страх на европейских и азиатских соседей и на Заокеанию, сейчас – по иной причине, прежняя агрессивная сила сменилась непозволительной слабостью, что, по мнению аналитиков, было еще хуже – никто не знал, чем все может обернуться, и не давал рецептов, как выправить положение; собственно, рецепты выдавались, но предлагаемые меры выглядели неосуществимыми – не вводить же голубые каски…; единственно, что мог сделать Запад, так это выдать огромный заем под щадящие проценты, чтобы правительство могло хотя бы в срок выплачивать зарплаты и пенсии, Заокеания, Гансония, Альбиония и Галлия надавили на МВФ, и деньги немедленно поступили на счета Центробанка Преклонии; все остальное не зависело от желаний западных политиков. Так или иначе, соседи, включая Поднебесную, укрепляли свои границы, армии были начеку, самолеты НАТО постоянно барражировали в небе Балтии и в других районах близ Преклонии, пусковые установки баллистических и крылатых ракет были приведены в состояние повышенной боевой готовности; сбывалось давнее предостережение: эту страну, существующую, как бы в назидание остальным, предупреждением и предостережением, лучше видеть сильной, осознающей свою силу и подчиняющейся силе, нежели слабой и именно поэтому, от безысходности и болезненного чувства утраты былого величия, способной сотворить много бед.