Министр обороны уловил настроение Хозяина и устроил ему поездку в Ктыву, откуда был родом, характер отдыха определился по желанию ВВП, он рассмотрел возможные варианты и выбрал охоту на марала; прежде, в спокойные годы пребывания во власти и неподдельной любви народа он если и занимался охотой, то ради удовольствия побыть наедине с чистой и незамутненной природой – охрана знала эту его особенность и старалась не мозолить глаза своим присутствием, рассредоточиваясь в укромных местах, оружие он чаще всего не расчехлял, ибо был против убийства птиц и животных ради выброса адреналина – так, во всяком случае, говорил журналистам: “звери в том, что касается меня лично – могут, как говорится, спать спокойно, мне больше нравится наблюдать за животными в естественной среде обитания”; попутно пояснял, что очень любит рыбалку, но сетовал на то, что возможность посидеть с удочкой выпадает ему нечасто, правда, иногда работа даже помогает – как иначе смог бы половить рыбу в Заокеании, да еще в компании двух президентов? – сие, впрочем, было давненько, когда его еще приглашали в эту страну, а относительно охоты запрет стрелять распространялся только на Преклонию, в других местах он не проявлял подобной щепетильности: президент соседней республики Амчук неоднократно возил его в знаменитый заповедник, и там ВВП отводил душу, демонстрируя меткость и стреляя по перепелам крупным калибром, птичек разносило в клочья; охотился в заповеднике и на оленей, сидел в засаде, а Амчук загонял. Спокойные годы канули в Лету, копилось, пульсировало в кровотоке ожесточение, нужна была разрядка, выброс того самого гормона мозгового вещества надпочечников – лучше настоящей охоты, без прежних ограничений, что можно придумать…
Министр еще при Деде начал делать сногсшибательную карьеру, из лейтенанта запаса без соблюдения очередности присвоения офицерских званий стал генерал-майором, уже при новом Властителе дорос до генерала армии, перед ВВП преклонялся, перенимал некоторые его привычки и манеры и согласие провести неделю на охоте в родных пенатах министра воспринял как особую честь; можно не сомневаться – все будет организовано по высшему разряду. Сборы в столице в самом конце сентября были недолгими, два винтокрыла “МИ-8” ручной сборки из специального авиаотряда погрузили в чрево огромного транспортного самолета и перегнали в Ктыву, после чего на борту номер один ВВП с охраной и без единого пишущего журналиста и снимающего телевизионщика в обстановке абсолютной секретности прилетел в главный город Ктывы, откуда на вертолете его доставили в район охоты; никто даже из ближайшего окружения помощников и референтов не знал, где он и что он, знал только руководитель его администрации, но как и положено генералу того самого ведомства, помалкивал в тряпочку. В последние месяцы, обуреваемый тревожными предчувствиями, ВВП старался не покидать столицу надолго, в отсутствие Хозяина на рабочем месте в Преклонии прежде и происходили всякие неприятности, как говорится, кот из дома – мыши в пляс, а когда Хозяин на посту, бдит денно и нощно, тогда коварные замыслы осуществлять куда труднее; так что пускай будет как в анекдоте: мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус… – и все-таки принял предложение на счет охоты – в конце концов, он тоже имеет право отдохнуть по-человечески.
Министр предложил охотиться на рев, как еще говорят, на вабу: в период гона, объяснял он, а именно такое время было выбрано, молодые сильные маралы отгоняют слабых и окружают себя табунами-гаремами, иногда из двадцати самок, ревностно их оберегают и, чуть заслышат поблизости рев соперника, бросаются в бой; в этом особенность такой охоты – в разгар гона быки хорошо идут на вабу-манок, причем рев самца и маралихи отличаются. ВВП показали такую вабу – чуть ли не полуметровую трубу из бересты, похожую на пастушью свирель, с одного конца труба имела небольшое отверстие, с другого – овальную дыру, в которую выходят звуки; ВВП попробовал дунуть – ничего не вышло, вместо высокого сильного звука какое-то сипение; тогда бывший министр попросил одного из сопровождавших охотников показать вабу в деле, тот глубоко втянул воздух, приставив сжатые губы к малому отверстию, и с силой выдул, получилось и впрямь напоминающее олений рев.
Было довольно холодно, заморозки и первый снег пришли чуть раньше ожидаемого, прибыли в район охоты на вертолетах, обустроились в заранее подготовленных, отапливаемых автономной котельной помещениях, охоту назначили на завтрашнее раннее утро, а пока ВВП имел возможность сбросить груз безотрадных мыслей и скопившееся напряжение, бродя в одиночестве – охраны за деревьями видно не было – и вместе с бывшим министром по тайге; его удивило молчание природы, она словно насупилась в преддверии зимы, не слышно было птичьего свиста и пения, лишь пару раз курлыкал летевший на юг журавлиный клин, желтеющая лиственница стояла караулом у берегов небольшой реки, по которой плыла ржаво-золотистая, красная, бордовая листва; изредка попадались ободранные деревца – его спутник и устроитель охоты, высокий, ладный, с едва уловимой приятной картавинкой, услужливо объяснял: такой у маралов ритуал, сражение с деревьями в течение всего гона, минут пятнадцать, зрелище удивительное, сначала олень рогами рыхлит землю, вырывает сухую траву, попеременно отбрасывает ногами землю, при этом сильно возбуждается и ревет, высовывается пенис, брызжет моча, заливает брюхо, морду оленя, землю, марал ложится в политую мочой ямку, трется головой и шеей, стараясь побольше вымазаться мочой – зачем? – а кто его знает, такая привычка, вроде сильный запах мочи на шкуре провоцирует приход самок…; своего рода аккордом к излагаемым физиологическим подробностям нет-нет и звучал издалека разносимый эхом рев маралов. Загустели сумерки, темнота объяла пространство, охотники, их было четверо, разложили большой костер, в поленья подбрасывали моментально, с треском, как сухой хворост, сгоравшие и разлетавшиеся искорками подобно бенгальскому огню, но с жаром, ветки листвянки с мягкими шелковистыми слабо пахнущими духами иголками; выпили водки “по-маленькой”, ВВП тоже выпил, хотя спиртному уже давно предпочитал зеленый чай, изменяя даже любимому пиву, магия пляшущего, как дервиш, пламени – он однажды видел такой танец в Нидии – таила загадку и одновременно успокаивала, настраивала на приятные раздумья, уводила от сиюминутной тревожной реальности: ВВП вспомнил, как сколько-то лет назад рыбачил с желанным гостем князем Адальбертом не так далеко отсюда, в верховьях большой реки, и снялся по пояс обнаженным – весь мир залюбовался, особенно женщины, тогда заговорили о нем как о мачо: действительно, дикая природа, могучая река, ковбойская шляпа, брюки хаки, ботинки на толстой подошве – и голый торс атлета, нарочитая демонстрация мощи Властелина, не стесняющегося свалившейся славы, не боящегося слово лишнее вымолвить, как было в самом начале, а раскованного, физически сильного, психологически устойчивого человека, мужчины. Кто-то из политтехнологов, говоря о снимке, где он идет по воде, провел параллель с Христом, явный перебор, но все равно приятно, а другой политтехнолог, помнится, писал, что для женщин ВВП является идеалом сильного, надежного и трезвого спутника, а для мужчин – “своим мужиком”, с которым хорошо сходить на футбол или пропустить пару кружек пива, а что, правильно писал! – недаром девичья поп-группа с эстрады объяснилась ему в любви: “И теперь я хочу такого! Такого, как ВВП – полного сил!” – кто еще из властителей позировал с голым торсом? – как ему сказали, только латинянин Дуче и застреленный в Техасе заокеанский президент.