На ее лице появилась легкая, едва заметная улыбка, в которой было что-то материнское и в то же время осторожное, будто она приветствовала не просто гостью, а ученицу, которая пришла постигать что-то важное. В этот момент мне стало ясно, что я вижу перед собой не просто человека, который многое повидал и пережил, но женщину, прошедшую через множество жизненных бурь, которые закалили ее и сделали по-настоящему сильной.
— Проходи, Лучезара, — она жестом пригласила меня внутрь. — Чувствуй себя как дома.
Я вошла в просторную, светлую прихожую, из которой открывался вид на уютную гостиную с мягкими креслами, книжными полками и огромным окном. Здесь все дышало теплом и умиротворением. Я даже немного растерялась — эта обстановка совсем не сочеталась с образом строгой и вечно занятой Аллы, которую я знала по офису.
— Чай, кофе, вино? — хитро улыбнулась она. — Для разнообразия сегодня я угощаю тебя.
Я не смогла сдержать улыбки.
— Чай, если можно.
Алла кивнула и вышла на кухню, оставив меня в светлой гостиной на мягком диване, перед которым стоял низкий журнальный столик. Я осмотрелась: книги — они были везде. На высоких деревянных стеллажах, тянущихся вдоль всей стены, аккуратно разложенные стопками около уютного кресла у окна, на широком подоконнике, где рядом с ними стоял фарфоровый чайник и чашка. Словно вся квартира была пронизана духом знаний и мудрости, будто каждая книга несла в себе частицу той энергии, которую накопила за годы жизни своей хозяйки.
Я заметила несколько фотографий на полках: на одной Алла стояла рядом с молодой женщиной — очень красивой, с волосами цвета бледного золота и огромными, на пол лица зелеными глазами. Женщина была моложе Аллы, но обе они были счастливыми и веселыми. Я чуть напрягла память и вспомнила, где уже видела эту женщину — на столе у Болотова-старшего. Только там она держала на руках мальчишку, и улыбка у нее была иной — более мудрой, взрослой. Рассмотрев фото ближе, я поняла, кого напоминала мне эта женщина внешне — Елену. Тот же разрез глаз, те же изящные черты лица, тонкие крылья носа, твердо очерченные губы, золотистые волосы. Только у женщины на фото они были длинными, такими как у меня, Елена же носила короткую стильную прическу.
— Это Лида, Лидия — мать Влада и жена Саши, — Алла вошла почти бесшумно, ставя на столик поднос с двумя изящными фарфоровыми чашками.
— Она очень красивая, — не удержалась я, фотография притягивала меня как магнит. — Теперь понятно в кого Влад…Владислав Александрович такой….
Алла улыбнулась, не обратив внимания на мою оговорку в имени, но в ее глазах мелькнула тень грусти.
— Да, Влад очень похож на Лиду, — тихо сказала она, присаживаясь напротив меня и взяв в руки одну из чашек. — Унаследовал ее улыбку, ее очарование. Она была…. Удивительной… светлой….
Я молча кивнула, чувствуя, что Алла хочет сказать больше, но сдерживается. Воспоминания, казалось, ожили в ее глазах, и я поняла, что эта потеря была для нее такой же тяжкой, как и для Влада.
— Смерть матери сильно ударила по Владу, поменяла его. Сделала более…. Безрассудным. Словно сорвала тормоза. Ему было всего 15 лет…. Но гораздо сильнее смерть жены ударила по Саше, — внезапно призналась Алла. — У Влада вся жизнь впереди, рано или поздно он сможет найти свой путь.
— Саша потерял часть себя, — продолжила Алла, и ее голос дрогнул. — Лида была его якорем, его вдохновением. Они были вместе еще с институтских времен, и все эти годы они строили свою жизнь и бизнес бок о бок. После ее смерти он как будто остался один на один с этим огромным миром. Да, у него был сын, была компания, но что-то очень важное ушло вместе с ней. Он держался, продолжал строить бизнес, поддерживать Влада, но внутри… внутри что-то надломилось. Я это видела. Видела, как он закрывается, отдаляется от людей, словно строит вокруг себя стены. Он старался быть сильным ради сына, ради дела, но все это время мне казалось, что он просто идет по инерции, не зная, зачем.
Мне стал неприятен этот разговор. Хотела узнать больше Влада, но Александр — это не тот человек, который мог вызвать у меня сочувствие. Алла знала его другим, более молодым, менее опасным. Их отношения были изначально другими. Сейчас же он не ставил людей ни во что. Мы все были для него всего лишь игрушками, винтиками его механизма, зависели от его желаний.