Аромат леса, табака, виски и чего-то ещё, чуть терпкого, пряного, обволакивающего. Его тепло, эта невыразимая нежность, губы, скользнувшие по моей шее, легко коснувшиеся ключицы и скользнувшие ниже. Я прикусила губу, вспоминая это ощущение, эту странную смесь запретного удовольствия и страха. Он был слишком реален, этот сон, слишком ярок, чтобы его просто отбросить. Я чувствовала руки, сильные и уверенные, как они медленно и осторожно прижимали меня к себе.
Мне захотелось дать самой себе подзатыльник. Это было так странно: образ из сна был таким притягательным, таким желанным и возбуждающим, но сам Болотов вызывал у меня неприязнь, смешенную с отвращением. Он не был моим человеком, у него связь с другой женщиной, крайне неприятной женщиной.
Мне казалось, что я схожу с ума. Едва я закрывала глаза и вспоминала этот сон — моё тело мгновенно отзывалось на воспоминания. Жаркий трепет пробегал по коже, оставляя после себя слабость и дрожь. Но стоило только этому образу приобрести черты Александра — жёсткие, угловатые, требовательные — меня словно окатывало холодной водой. Внутри тут же вспыхивало острое, почти инстинктивное желание оттолкнуть его, защититься, убежать подальше. То, что и произошло, когда он коснулся моих губ в реалии.
Похоже, у меня действительно проблемы с гормонами. Или, может быть, это просто стресс. Или усталость. Или всё вместе.
Как же мне не хватало совета кого-то мудрого, взрослого, понимающего, кого-то, кто сказал бы мне, что я действительно устала и когда отдохну, все встанет на круги своя, кого-то, кто мог бы дать совет, и не осудить, а посмеяться вместе со мной над по-настоящему злой шуткой, которую я сыграла с Еленой. Мне так не хватало ее…. Мамы.
На глаза навернулись слезы, но я быстро вытерла их тыльной стороной ладони — их не будет. Я выплакала их тогда 4 года назад. Они остались на кладбище и около окаменевшего от горя отца. Отец умер вместе с ней. Да, его тело продолжало существовать, он продолжал ходить, что-то делать, но тот человек, которого я знала и любила, исчез. Словно его душа потухла вместе с мамой, оставив после себя лишь пустую оболочку.
Я закрыла глаза, позволяя себе немного отдохнуть. Хватит мыслей, хватит воспоминаний, хватит догадок и самое главное — хватит фантазий. Они никого еще до добра не доводили. Мой дом, мой диван и моя подушка — единственное, что должно меня радовать.
И маленькая подлость Елене.
Засыпала я с улыбкой на губах.
Разбудил меня телефонный звонок, гремевший прямо над ухом. На улице было уже светло, но судя по всему солнце взошло только-только. Я поднесла трубку к уху, даже не посмотрев, кто звонит, и ненавидя звонившего.
— Да… — голос звучал глухо после сна.
— Привет, — раздался в трубке знакомый голос Влада, чуть охрипший, будто он не спал всю ночь. — А ты чего не спишь?
— Бляяяяя…… Влад, — простонала я, протирая глаза и падая обратно на подушку, — как я вас ненавижу, Болотовы!
— Ну… про папу не знаю точно, а меня ты любишь, не ври, Зара.
— Что тебе нужно?
— Разве так с собственным директором разговаривают?
— Кто? Директор? Да пошел ты в жопу, директор, не до тебя щас…* — ответила я, похныкивая.
Влада порвало на другом конце трубки.
— Ох, Зара, ты сделала мой день! — хохотал он, и я представила, как он откинул голову назад и буквально задыхается от смеха. Я и сама тихо хихикала, понимая, что хрена лысого просто так от него отделаюсь.
— Болотов, ради всего святого, — я с трудом сдерживалась. — Чего ты хочешь от меня в воскресенье утром? Мне ж нужно как-то восстановиться после недели ваших корпоративных игр на выживание.
— Извини, что врываюсь в твой законный выходной, — его голос немного посерьёзнел, но в нём всё ещё слышались нотки веселья. — Но я тут подумал… Может, я могу заехать?
— Серьезно? — я села в постели, сразу же открыв глаза, — тебя достало твое шикарное жилище на Рублевке, и ты решил хлебнуть простонародного экстрима в комнате в коммуналке?
— Именно так! — весело отозвался Влад. — Знаешь, давно хотел пожить в условиях максимально приближенных к реальности.
— Тебе не понравится, золотой мальчик, — проворчала я.
— Вот и проверим мою выносливость и психическую выдержку.
— Влад, время восемь утра, воскресенье, я спать хочу и немного есть, у меня бардак почище, чем в конюшне, потому что за неделю я домой приходила только поспать и душ принять, — щеки покраснели от слова душ. — Знаешь, я вами сыта по горло на работе, чтоб тратить на тебя еще и выходной! Единственный, между прочим!