Полковник положил трубку и вынул из папки фотографию, протянул девушке. Она увидела своего недавнего знакомого. Может, несколько помоложе, но, несомненно, это был Лайам Девлин.
— Этот человек — ирландец. Зовут Лайам Девлин. Профессор университета из Дублина, по отзывам, совершенно обворожительный при знакомстве. Относиться к нему, однако, надо со всей серьезностью. Всю свою сознательную жизнь он был активистом Ирландской Республиканской Армии. Одно время даже входил в ее руководство, безжалостный и талантливый боевик, убить человека ему так же просто, как прихлопнуть муху. В молодости он исполнял смертные приговоры, выносимые руководителями ИРА.
Татьяна глубоко вздохнула.
— Какое же отношение он имеет ко мне?
— Вам достаточно знать, что он, возможно, захочет с вами поговорить. Итак, сейчас вы вернетесь в «Риц» в сопровождении лейтенанта Шепилова и капитана Туркина. Никуда не будете выходить до начала вечернего концерта; они доставят вас в Консерваторию. Я тоже туда приеду. После концерта на банкете будут наш посол и президент Франции месье Миттеран. Из-за него мы и не отменяем сегодняшний концерт. Надеюсь, сейчас вам все ясно, так ведь?
— Да уж, — холодно бросила девушка, побледнев от волнения. — Я все прекрасно поняла.
— Отлично. А теперь отправляйтесь в гостиницу и попытайтесь немного отдохнуть.
Лайам Девлин прибыл в Килри. Постоянной служанки у него не было, два раза в неделю приходила пожилая женщина, чтобы прибраться в доме и забрать грязное белье. Это Девлина вполне устраивало. Он поставил в кухне на плитку чайник, прошел в гостиную и зажег огонь в камине. Поленья весело затрещали, и в этот момент раздался стук в стеклянную дверь. Девлин обернулся и увидел Мак-Гиннеса.
Лайам тут же открыл дверь.
— Быстро вы. Я только что вернулся.
— Об этом мне сообщили через пять минут после вашего приземления в аэропорту Дублина. — Мак-Гиннес был зол и не скрывал этого. — Что за чертовщина, Лайам? Что происходит?
— О чем это вы?
— Сначала Левин и Билли, теперь нашли тело Майка Мерфи в реке с двумя пулями. Это дело рук Кухулина. Вы это знаете, и я знаю. Проблема в том, откуда он знает?
— Сразу ответить на этот вопрос я не в силах. — Девлин достал два бокала и бутылку виски. — Выпей и успокойся.
Мак-Гиннес сделал маленький глоток.
— Думаю, утечка произошла в Лондоне. Всем отлично известно, что английская секретная служба так и кишит агентами Кремля.
— Небольшое преувеличение, но доля правды в нем есть. Я уже раньше говорил, что Фергюсон считает вашу сторону виновной в утечке.
— Да черт с ним. Я бы вплотную занялся Павлом Черным, из него многое можно выудить.
— Может быть. Надо все обговорить с Фергюсоном. Давайте подождем еще денек.
— Хорошо, — с явной неохотой согласился Мак-Гиннес. — Я буду на связи. — И вышел.
Девлин налил себе еще виски, медленно отхлебывая, посидел в раздумье, потом потянулся к телефону. Стал было набирать номер, потом заколебался. Положил трубку, достал маленькую черную коробочку из ящика письменного стола, включил ее.
Датчики не реагировали ни на телефон, ни на другие предметы в комнате.
— Так, — тихо произнес он. — Фергюсон или Мак-Гиннес. Тот или другой, третьего быть не может.
Девлин набрал номер квартиры на Кавендиш-сквер.
— Фокс слушает.
— Он у себя, Гарри?
— Пока нет. Как дела в Париже?
— Прелестная девушка. Она мне понравилась. Ничего не мог поделать, только выложил перед ней все факты. Передал также документы, которые доставил ваш посыльный. Она их взяла, но я бы на многое не рассчитывал.
— Я тоже. Сможете уладить дела в Дублине?
— Мак-Гиннес уже был у меня. Он хочет добраться до Черного, как следует надавить на него.
— Может, это и есть наилучший выход.
— Боже ты мой, Гарри, похоже, Белфаст на вас подействовал. Хотя, пожалуй, вы и правы. Я попросил у него один день отсрочки. Если понадоблюсь вам, то я у себя дома. Да, кстати, я дал девушке свою визитную карточку. Она посчитала меня романтиком, Гарри. Вам когда-нибудь пришла бы в голову такая мысль?
— Вы умеете производить впечатление, только я на это никогда не покупался.
Фокс рассмеялся и положил трубку. Нахмурившись, Девлин продолжал сидеть в кресле, когда в стеклянную дверь снова постучали. Она открылась, и вошел отец Кассейн.
— Гарри, само небо принесло вас сюда. Я не раз говорил вам, что вы делаете лучшую яичницу в мире.
— Вы мне льстите. — Кассейн налил себе виски. — Как Париж?