Гусляров понял: с ним не шутят. И тогда ноги его опять подкосились, он упал на колени и заплакал.
— Дай водки, дай, — сквозь слезы попросил он.
Оля протянула ему бутылку. Гусляров припал к горлышку и уже через несколько минут почувствовал себя значительно лучше. Он подсел к Оле на лавочку и кивнул на могилу: «Кто там?»
— Русский офицер, — немного помедлив, сказала Оля.
— Я не про это, — сказала Гусляров. — Тебе он кто?
— Мой мужчина.
— От чего умер?
— Убили.
— Да, сейчас это запросто, — с деланным сочувствием сказал Гусляров и с вожделением посмотрел на стакан с водкой на могильном холме.
Оля прекрасно поняла его намерения.
— Поедем-ка со мной, милый друг, — сказала она. — До Москвы тебя подброшу и дам на бутылку.
Гусляров согласился. В теплом салоне машины он окончательно отогрелся. Стал рассказывать, каким он раньше был замечательным художником.
— Художником быть не просто, — сказала Оля. — У меня отец художник.
Разглядев как следует женщину, Гусляров пришел к выводу, что женщина не только шикарно одета, но и по-настоящему красива. Он знал толк в женской красоте.
— А вы ведь наверняка в какой-нибудь мафии состоите, — полушутливо сказал он.
— Не без этого, — серьезно откликнулась Оля.
— Возьмите меня в свою шайку, — полушутя предложил Гусляров, — я вон какой здоровый!
— Я не верю алкоголикам, — покачала головой Оля. — Мужчина всегда должен контролировать себя, тем более если он в мафии.
— Жаль, — вздохнул Гусляров.
Оля остановила возле первых же ларьков. Протянула три тысячи Гуслярову. Тот, секунду поколебавшись, взял деньги и сказал искренне, выбираясь из машины: «Счастья тебе и удачи».
— Тебе тоже, — откликнулась Оля.
Тимофеев, Фролов и Иван с Димой сидели за столом, ждали Олю. Гавриил Федорович обратил внимание, какие усталые, осунувшиеся лица были у всех троих. Еще на кухне, когда Иван чистил селедку и резал лук, Тимофеев отметил замедленность его движений и потухшие глаза. Дима стал необычайно угрюмым и временами бросал дикие взгляды куда-то за окно, в пространство. Он сжимал челюсти, и под кожей ходили желваки. Лучше других выглядел Фролов. Но и он явно устал.
Первый этап затеянной Тимофеевым игры был закончен. «Аттика» оказалось в его руках. Но Гавриил Федорович уже давно наметил следующую цель. Самое позднее, через два месяца предстояло захватить еще одну контору. И тогда «Аттика» должна исчезнуть. А где-нибудь через полгодика появится новая мощная компания, и самые изощренные финансисты и сыщики не должны найти следов «Аттики» и второй конторы в этой новой компании.
Мужчинам, сидевшим за столом, предстояло сделать очень много. Но сейчас они должны отдохнуть. И его, Тимофеева, забота не дать им пасть духом. Они должны чувствовать себя бойцами за Россию, а не уголовниками.
Самое приятное для Тимофеева было то, что он нашел Олю. В последнее время он регулярно общался с ней и понял, что из всех его людей она самый надежный человек. С ней никакой особой работы проводить не надо. Гавриил Федорович чувствовал в женщине невероятно живучую и стойкую натуру.
— Что-то Оли долго нет, — тихо сказал Иван.
— Наливайте, ребята, — располагающе улыбнулся Тимофеев.
— Так неудобно без нее начинать, — возразил Иван.
— Если она сказала, что приедет к девяти часам, то ровно в девять и будет здесь, — поддержал его Фролов.
«Значит не на одного меня она произвела впечатление, — подумал Гавриил Федорович, — прекрасно».
У Тимофеева все чаще стало болеть сердце. Резко повысилось давление. Психологические нагрузки сказывались и на его железном организме. Беспощадно относившийся к себе, Гавриил Федорович спокойно думал о возможном конце — не от пули, так от инсульта. И он понимал, что сейчас его заменить никто не мог. Но такого человека подготовить надо было. Он еще немного сомневался в выборе, однако осознавал: таким человеком из его группы могла стать только Оля. Не сейчас. Но года через два-три вполне. В экстремальных ситуациях люди быстро становятся иными. Они или приобретают необходимые для выживания качества, или гибнут.
Услышав звук открываемой двери — у Оли был свой ключ, — Тимофеев вышел встречать ее в прихожую. Помог снять пахнувшую духами шубу. Оля была в черном платье.
Все трое мужчин при ее появлении встали, и Гавриил Федорович отметил, что они еще не утратили военной выправки.
— Станислав Юрьевич был храбрым офицером и надежным другом. Но каждый из нас знает, на что он идет. Старков был бойцом и погиб за Россию.