И Ника оказался прав. Он ел и пил с таким смаком, что рядом с ним невозможно было сохранить хладнокровие. Оля с удовольствием пила из крохотной рюмки великолепный коньяк и ела шашлыки, приготовленные из лучшей баранины.
Но Трубецкой без всякого перерыва принялся за раков и пиво. Раки, по его мнению, подкачали, а вот бархатное австрийское пиво было отличным.
Радушный хозяин в какой-то момент перестал потчевать Олю. Он целиком сосредоточился на себе. Его осоловелые глаза стали внимательными. Хватит или еще?
Решил, что мало, принес из холодильника ледяную водку и кусок свежайшей бело-розовой ветчины.
Оля незаметно отставила свою рюмку в сторону и взяла более крохотную, Трубецкой все напитки пил из фужеров и хрустальных стаканов.
Наконец он наелся. Тихо играла музыка. Глаза Ники сузились, и он так посмотрел на Олю, что слов было не нужно.
— О! Неужели вы после подобного ужина способны любить?
Трубецкой уверенно кивнул головой и положил свою пухлую руку на плечо женщины. Оля не спеша, удобно захватила его ладонь и резко вывернула. Трубецкой дернулся от боли и завопил. Но Оля не намерена была останавливаться. Она дернула Нику к себе, вывернула руку в локтевом суставе и, свалив гурмана на пол, уселась сверху.
— Сдаюсь, — хрипел он.
Трубецкой оказался слабаком.
— Черт возьми, за что эта расправа? — хрипло дыша, спросил ошеломленный Трубецкой.
— Если бы я просто сказала, что вы мне не нужны, вы б мне поверили?
— Пожалуй, нет.
— А сейчас верите?
— Вполне. Мне здоровье дороже любой, даже самой красивой женщины.
— Вот как, а мне казалось, что вы на все пойдете ради женщин.
Трубецкой налил себе фужер водки и выпил его в два глотка. Медленно пьяневший, он сразу осоловел и начал рассказывать о своей жизни. Он всегда был трусом. Но в СССР и трусу можно было жить припеваючи. Он закончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию. Через три-четыре года испек бы докторскую, и все! Он всю оставшуюся жизнь мог прожить комфортно. Жрать шашлыки и пить коньяк. Да тут грянула перестройка. И кандидатская, да и докторская степень стала путевкой в нищету. Нищим Трубецкой быть не хотел. И вот он стал тем, кем стал.
Ника в этом месте всхлипнул, от чего все его жирное тело заколыхалось.
— Вы чего-то боитесь?
— Всего, — едва прошелестели чувственные губы развратника. — Именно страх заставляет меня уходить каждый день в иллюзорную жизнь алкоголика. И именно страх я лечу женщинами.
Далее воротила русского бизнеса поведал, что сейчас в бизнесе, настоящем большом бизнесе остались или просто храбрые люди, или те, кто считает, что до них никто не достанет, или дураки. А дальше будет еще хуже! В бизнесе останутся одни ценители упоительной борьбы, балансировки на грани жизни и смерти. На каждого бизнесмена уже отлиты пули.
В конце довольно длиной тирады Ника припал липкими губами к Олиной руке и жалобно попросил:
— Пожалейте смертника.
Оля засмеялась, потом поднялась с кресла.
— Боже, какой у вас решительный вид, — промямлил Трубецкой, — надеюсь, вы не будете мне делать больно?
Оля опять рассмеялась и сказала ласково:
— Закройте за мной дверь. Не забудьте!
Беспокоилась она напрасно. Тяжелая металлическая дверь захлопнулась за ней тотчас же, как она переступила порог.
День прошел успешно. И, выносливая физически, Оля не заметила, как добралась до дома. Привычно подняла голову — окно в квартире отца светилось.
Она уже достала из сумочки ключи, чтобы открыть дверь, когда с верхнего пролета лестницы раздался спокойный голос:
— Не спешите, Оля.
К ней спускался полный, но сильного сложения мужчина в плаще. И было в его взгляде нечто такое, что заставило Олю сжаться, словно она ожидала нападения.
— Меня просил прийти к вам Станислав Юрьевич, — предупреждающе поднял руку мужчина, — меня зовут Гавриил Федорович. Мы большие приятели со Станиславом.
Он произнес «большие приятели» с особой интонацией.
— Я не верю вам, — сказала Оля.
Тимофеев одобрительно кивнул головой. Ему понравилось то, что девушка насторожилась, но не испугалась и требовала доказательств.
Гавриил Федорович предупредил Олю о том, чтобы она не ждала звонков от Станислава.
— Вам Дубцов сделал предложение стать его женой?
— Откуда вы знаете?
— Долго объяснять, да и не нужно. Просто у нас со Станиславом появилось подозрение, что люди Дубцова засекли… ваши свидания.
Коротко Тимофеев рассказал Оле, почему Дубцов сделал Оле предложение, при этом он не раскрывал, естественно, главного.