— Их было уже шестеро, шеф, — со значением сказал Рекунков, — они готовы идти на все.
— Шестеро, — произнес Дубцов, — даже если их было бы шестьдесят, это уже ничего не изменит.
Глядя своим тяжелым взглядом в глаза Рекункова, Дубцов предложил убрать Старкова. Рекунков не ожидал подобного предложения. Почему Дубцов решился на такой шаг? Не дослушав шефа, Рекунков нервно воскликнул: «Это глупо».
— Вот как? — нехорошо усмехнулся Дубцов. — Глупо? Мое дело предложить, твое дело отказаться.
И только тут Рекунков понял, что Валериан Сергеевич страшно напряжен и волнуется не меньше, чем он сам. Говорил он с придыханием.
— Остановитесь, Валериан Сергеевич, — сказал Рекунков, — за Станиславом стоит мощная организация. Мы бессильны перед ними, но они нормальные ребята, с ними можно иметь дело.
— Я не хочу иметь с ними дело.
— Но вы же сами говорили, что хотите разыграть карту…
— Не прикидывайся дураком, Рекунков, если кто и разыгрывает карту, так это они.
— Но убийство Станислава — глупость!
— Я понял твою точку зрения, Вова, — и опять лицо Дубцова исказила мрачная гримаса. — Иди.
Рекунков поднялся и, пока шел до дверей, чувствовал на своем затылке, на своей спине пристальный взгляд Дубцова. Словно тот примерялся, куда лучше выстрелить.
Как всегда, дверь за собой Рекунков прикрыл бесшумно — старая привычка нигде никогда не шуметь.
Покурив, подумав о предложении Дубцова, Рекунков решил, что его просто проверяли. Но было ясно, что Валериан Сергеевич просчитывает ситуацию не в лучшую для Станислава сторону. И сейчас Рекункову предстояло выбрать: остаться верным шефу до конца или дать ребятам Старкова знать, что Дубцов задумал нехорошее, и перейти на их сторону. Середины здесь не было. Спокойно уйти в сторону ему не дадут. И о Дубцове, и о группе Старкова он знал слишком много.
Рекунков сидел на своем любимом месте. На первом этаже он всегда располагался за большим деревом, росшим в кадке. Его заметить было трудно, зато весь первый этаж отлично просматривался. И он видел, как, перескакивая через ступеньки и застегивая на ходу плащ, Дубцов сбежал по лестнице и сам сел за руль «Мерседеса». Через чистое стекло было хорошо видно, что, кроме Дубцова, в салоне никого не было.
В прошлый раз Старков оставил Рекункову телефон своей московской квартиры. Рекунков звонил из автомата.
— Станислав, нам нужно срочно встретиться. Ты понимаешь, что просто так я звонить бы не стал.
— Хорошо, подъезжай.
Рекунков повесил трубку.
Ах, Валериан Сергеевич, а что вам стоило поговорить по-доброму с еще верным вам человеком!
Судьба сделала новый поворот в жизни. Но не плакать же по этому поводу.
Старков выслушал Рекункова и в недоумении посмотрел на него.
— Но ведь Дубцов не дурак?
— В том-то и дело. Может быть, он меня так покупал… Но я передал наш разговор слово в слово.
— Да я верю тебе, не в этом вопрос.
Простые слова, сказанные искренним человеком, сделали то, чего не могли сделать никакие деньги Дубцова. Рекунков окончательно понял, что случай связал его с ребятами, чьих целей он не понимал, но которые были близки ему по духу.
— Дубцов опасный человек.
Старков кивнул. Валериан Сергеевич поступал явно неординарно. Станислава Юрьевича всегда учили, что противника нет опаснее того, чьи действия ты не можешь понять. Сначала предложение о фиктивном браке, затем история с Рекунковым. Ну, допустим, он проверял своего доверенного человека. Но не проще ли было отправить Рекункова в отпуск на Гавайи или на золотые пески Болгарии? Старков поступил бы именно так.
— Вот что, Владимир, — сказал он Рекункову, — я-то думал, ты идешь от Дубцова и потому тебя не предупредил. У нас есть подозрение, что за этой квартирой Дубцов следит.
— Да откуда у него люди для этого? — возразил Рекунков, но осекся.
А если Дубцов нашел людей?
— Дубцова нужно немедленно убрать, — сипло сказал Рекунков, — немедленно. И я берусь это сделать.
Не страх двигал Рекунковым, а чутье профессионала.
Шофер Дубцова Лосев решил, что настал его час в жизни. В последнее время с Валерианом Сергеевичем что-то происходило. Он никогда не был таким нервным и погруженным в себя. И вот вчера все разъяснилось. За красивые глаза десять тысяч долларов не дают. Их надо отработать.