Батон, бежавший первым, неожиданно замер на месте и через мгновение прыгнул в сторону, спрятавшись за один из стволов деревьев. Им до места схватки оставалось совсем немного – около трехсот метров. Оглянувшись на командира, боец похлопал себя по нагрудному карману разгрузочного жилета, намекая на рацию. Командиру подсказок не потребовалось.
– «Перехват-2», приём, как меня слышно? – пронзил тишину радиоэфира напряженный голос. Но ответа мужчина так и не получил. В лесу вновь наступила звенящая тишина.
Батон осторожно выглянул из-за ствола дерева, а затем, перехватив автомат для ведения стрельбы, осторожными шагами двинулся вперёд. В пяти шагах слева оказался Кондор, тоже взявший оружие наизготовку. Справа догнал Зубр, уже разложивший сошки своего пулемёта, дабы не терять на это время в начале боя. Ястреб остался чуть позади, так как ему со снайперской винтовкой было невыгодно вступать в ближний бой. Командир довольно быстро догнал своих бойцов и встал крайним слева. Такой небольшой цепью они не слишком быстро продвигались в сторону места короткой перестрелки.
Через минуту бойцы выбрались на небольшую поляну, где в нелепых позах замерли бойцы второго отряда. Чуть в стороне, метрах в пятидесяти, виднелось ещё два тела. Следов от взрыва двух гранат тут не было, из чего выходило, что подорвать пытались как раз диверсанта. Батон осознал это первым, поэтому начал обследовать близлежащую местность. За ним следом двигался Кондор, стараясь прикрыть боевого товарища. Командир и Зубр остались стоять на поляне. И если последний поглядывал по сторонам, стараясь уловить любой шум, то его непосредственный начальник осматривал тела, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство. Получалось, что у них изначально не было никакого преимущества, несмотря на численное превосходство. «Объект» вместо того, чтобы уйти, решил продолжить игру в «кошки-мышки», и, судя по всему, у него имелись большие шансы на победу.
Из размышлений его вырвал звук выстрела из «СВД» с той стороны, откуда они пришли. Практически тут же «заговорил» автоматический пистолет Стечкина, но звук резко оборвался буквально через пару секунд. Сомнений не было – Ястреб, оставшийся прикрывать их издалека, сейчас сам нуждался в помощи.
– Порву урода! – взревел Зубр, и рванул назад, на помощь своему товарищу. Командир бросился следом, с ужасом осознавая, что они в и этот раз опоздают…
Предчувствия его не обманули. Не прошло и минуты, как они вылетели на небольшой пятачок между старыми соснами, где наткнулись на своего товарища. Снайперская винтовка и пистолет валялись чуть в стороне. Из оружия были извлечены магазины, а вокруг – разбросаны патроны. Диверсант открытым образом издевался над преследователями.
– К деревне уходит! – послышался в гарнитуре голос Батона. Как оказалось, последний оставшийся разведчик с Кондором пошли не следом за командиром, а чуть в стороне, ближе к деревне. Именно это позволило заметить диверсанта, который практически добрался до населенного пункта. Когда разведчик вскинул автомат и прицелился, противник успел спрятаться за одно из зданий. Батон сплюнул на землю, но двигаться дальше не стал, решив дождаться командира и пулемётчика. Кондор, стоящий рядом, перетаптывался с ноги на ногу, торопясь продолжить погоню.
Командир и Зубр подошли через тридцать секунд, обозленные и уже изрядно вымотанные, причем не столько физически, сколько морально. Командир, переведя дыхание, осмотрел оставшихся в живых бойцов, отмечая у каждого выражение лица, которое не видел со времен Чеченской войны. Так выглядели люди, которые понимали, что шансов победить у них практически нет.
– Курортник, делать надо что-то, – отвлёк командира от плохих мыслей Батон. – Решай чего-нибудь, а то мы по своей инициативе хрень сотворим.
– Обойдемся без самодеятельности, – отозвался мужчина, сделав глубокий вдох и оглядевшись по сторонам. – Выбора у нас особо нет, придется играть в игру, которую навязал нам диверсант. Батон, ты идёшь первым, следом Кондор, потом я, прикрывает Зубр. Идём цепочкой, след в след. В деревне внимательно смотрим по сторонам, на любой посторонний шум открываем огонь на поражение. И ни в коем случае не разделяемся. Ясно?
– Так точно, – отозвались бойцы.