Помимо них были ещё двое бойцов, в связке действующие наилучшим образом. Это Тиша и Рус. Оба – сапёры. Тише довелось поучаствовать в Первой чеченской войне и вернуться с неё живым, пусть и психически не совсем здоровым. Второй избежал подобной участи, но, будучи контрактником, побывал на Кавказе в двухтысячных, где и познакомился с Тишей, учившего сапёров премудростям разминирования и поиска вражеских взрывных устройств.
Русу, в отличие от товарища, на данный момент исполнилось лишь тридцать пять лет. Роста он был невысокого, практически вровень со своим напарником, а телосложением и вовсе не выделялся. Голова словно была вытесана неумелым каменщиком из глыбы – прямые линии бровей, ровный, широкий лоб, грубоватый лоб и тонкая полоска губ. Глаза постоянно глядели с легким прищуром, словно оценивающе. На лице, словно назло уставу и всем правилам, росла чёрная борода, закрывающая рот и спустившаяся практически до основания шеи.
Но к Русу ни у кого не было претензий по этому поводу. Он являлся отличным бойцом, всегда работал с полной отдачей и доводил любое дело до конца. А за товарищей по отделению (да и взводу тоже) стоял горой, готовый в любой момент прийти на помощь. Правда, собеседник из него был не ахти: если и вытянешь слово, то только по делу. А так ни одну вольную беседу не поддержит, даже над шутками не смеется. Кто его заставит улыбнуться – тот ходит потом недели две гордый, всеми воспеваемый. Однако, ко всеобщему удивлению, именно сегодня он тоже решил вставить своё слово:
– Ты, Батон, зря шутишь. Пуля даже слова не сказал, а уже пытаешься его унизить, – все вокруг затихли, боясь спугнуть болтливость, которая нашла на Руса. – Нас впереди ждет неизвестность, и ссориться сейчас уж точно не стоит.
– «Откровения Руса», том первый, – произнёс Батон с лёгкой улыбкой, подмигнув товарищу. – Я же не со зла! И все это понимают. Надеюсь, что Пуля – тоже, – пулемётчик согласно кивнул.
Дальнейший разговор прервал громкий треск, раздавшийся из динамика, расположенного практически под потолком. Все бойцы тут же замерли на местах и уставились на него, потому как обычно подобные звуки означали начало какого-то важного объявления. Просто так никто систему оповещения не использовал. И этот раз не оказался исключением.
– Бойцы, внимание! Общий сбор на плацу через пять минут. Явиться всем взводам без исключения.
Мужчины неуверенно переглянулись между собой. Общий сбор у них был лишь единожды, в первый же день, когда генерал Измайлов лично выступил перед всеми бойцами и посвятил их в суть происходящего. В дальнейшем их разделили на взвода и отделения, и больше таких массовых собраний не проводилось.
– Ну, чего застыли? – наигранно бодрым голосом, в котором всё же проскальзывали нотки грусти, спросил Тихий. – Приказ все слышали, поэтому дружно разворачиваемся и топаем назад, желательно в темпе. Будем последним отделением взвода, прибывшим на построение – побежите у меня исследовать близлежащие леса в поисках одинокой иголки.
Послышались смешки, и бойцы дружной толпой направились по коридору назад. Командир взвода относился к опозданиям строго и, в отличие от Тихого, который про иголку пошутил, вполне мог устроить подобное веселое времяпровождение на ближайшую ночь всему отделению…
К их счастью, на плацу собрались ещё далеко не все. Кто-то двигался со стороны стрельбища, кто-то бежал от столовой – объявление застало бойцов за привычным, установленным графиком, занятием. На плацу, у небольшой стойки с микрофоном, стоял генерал Измайлов и подполковник Клементьев, вокруг которых собрался весь высший командный состав воинской части. Они о чем-то оживленно разговаривали, на лицах собравшихся виднелись улыбки. С неба сыпал легкий снежок, прохладный ветер бросал его из стороны в сторону, не давая опуститься на землю. Несмотря на конец февраля, сейчас было не так уж и холодно, поэтому многие бойцы даже не застёгивали бушлаты.
– Не удивлюсь, если отцы-командиры обсуждают последнюю игру «Зенита» и «ЦСКА», – произнёс шепотом Батон.
Они уже стояли на своем месте, рядом с двумя другими отделениями взвода. Их общий командир – мужчина сорока лет по кличке Баюн – придирчиво осматривая построение своих подчиненных, шикнул на заговорившего бойца, призывая соблюдать тишину. Он всегда скрупулёзно относился к таким мелочам, стараясь довести всё до идеала. Впрочем, это касалось не только ровности линии построившихся бойцов. К выполнению любой задачи мужчина подходил с такой же ответственностью, поэтому взвод в общем зачёте всегда получал высшие баллы.