Она аккуратно поставила чашечку. В случае перемирия выход из локального пространства должен быть открыть. Если, конечно, там не караулит садовник.
Крыльцо усыпано желтыми листьями. Варвара подавила вопрос: положено ли так, или халтурит садовая система. Какая разница, если под ногами валяется живое золото и так пахнет. Хочется никуда не уходить, а закутаться в шаль, облокотиться о перила веранды, и смотреть, как падает желтая листва. И чтобы на кухне готовился ужин, а мужчина — тот самый, который любит держать в кабинете рыбок и спать на кровати с ножками-драконами, — должен вот-вот вернуться с работы. Но это был не ее дом, и даже шали у Варвары сроду не водилось.
Девушка шла по тропинке, сгорбившись, и не решаясь ускорить шаг. Дом обиженно смотрел ей в спину глазами-окнами, и киб-дворецкий застыл на крыльце с пошлыми розовыми тапочками на подносе. Было почему-то стыдно, словно она не убегала от обманутой системы-убийцы, а бросала преданную собаку. Собаку, с которой сумела подружиться и договориться.
Кар выволокли на тропинку, и даже покрасили царапину на дверце. Варвара села за руль, потрогала на поясе телефончик, но включать суеверно не стала. Осторожно завела мотор, уже точно зная, что выход из пространства открыт.
Варвара пила водку. Сукин Сын Федор — тоже, но запивал кофе. Не пить водку, когда сидящая рядом дама целеустремленно доходит до свинячего состояния, архитектор не мог. Но ему нужно было еще писать заключение, а кофе давал иллюзию сохранения способности работать.
— Ну что, подруга, прочитали мы логи, чуть программистов не сожрали, пока они нам их расшифровывали. Видишь ли, дом построил для себя модель хозяина. Говорил я, не стоит пихать ему столько мозгов, да не послушали. Согласно этой модели, хозяин тот, кто в доме живет, пользуется всеми благами и воспринимает его как родовое гнездо. Усекаешь? Ты же, когда носилась как ошпаренная кошка и проверяла каждую фигушку, модели не соответствовала. А вот когда дрыхла, то как-то еще могла под хозяина катить. Прикинь, подруга, он тебя одновременно воспринимал и хозяином, и врагом. Как захватчика — гнобил, вплоть до самоуничтожения. А как хозяина — пытался обслуживать.
— А почему он меня не выпускал, а? Хорош захватчик, которого силой держат!
— Хрен его знает. Может, боялся, что напуганный хозяин ноги сделает и не вернется. Этого в логах нет, а я и так мозгами чуть не двинулся, пока их читал. Дом ведь, подруга, не собутыльник, не поймешь его. Как вы вообще с ним столковались — загадка! Да еще, скотина, логи после твоего ухода потер, как раз всю финальную часть.
— Бедный. Представляешь, как ему было тяжело?
— Подруга, ты ли это?! Протри мозги!
— Он ведь мыслил, Сукин ты Сын! Пусть не как мы, но ведь что-то понимал, оценивал.
Варвара снова налила себе водки. За окном была осень в самом паскудном ее состояние — пасмурно, сырой ветер. Последний желтый листик бился на ветке, героически пытаясь удержаться.
— Федор, а как вы меня в конторе называете, а?
Архитектор скрывать не стал:
— БТР.
— Почему? — опешила Варвара.
— А прешь как…, ну, на танк габаритами не тянешь, решили — БТР.
— Куда пру?
— К цели, подруга, к цели. Все сминая на своем пути и забивая деньгами багажник.
Листик все-таки сорвало. Варвара-БТР смотрела на голую ветку, и ей хотелось плакать. У нее никогда не будет дома, только место жительства. Мозаика, черт ее побери. Теперь и не узнаешь, каково это — возвращаться в свое гнездо, выросшее из клеточек души. Никогда.
Реветь после водки она считала непотребным занятием и потому спросила.
— Как ты думаешь, а собаки действительно преданные, или просто так принято считать?
Федор пожал плечами, с омерзением рассматривая кофе.
— Понятия не имею. А тебе зачем?
— Завести хочу, — сумрачно ответила Варвара, пряча лицо за стаканом с водкой.
— Ты? — Федор чуть не подавился от изумления. — Зачем?!
— Не зачем, а — почему. Потому что хочется.
2006 год