Карецкий ухмыльнулся.
— На подчиненных не попрешь, начинают жалобы в профсоюз строчить, в здравотдел жаловаться, — ехидно заметил он.
— Вот и я пожалуюсь, — согласилась с такой позицией Кристина, все еще не успокоившись.
— Так я ж тебя уволю… — напомнил Руслан.
Но по его голосу было слышно: понял, что не переспорит, и принял это.
— Как раз на несправедливое и предвзятое увольнение и пожалуюсь, — в тон ему поддакнула она. Протянула руку, убирая со лба Кузьмы растрепанные волосы, слипшиеся от испарины, то и дело выступающей на коже.
— Кристина, кончай комедию ломать. Тебе расслабиться надо, — а вот Кузьма еще не смирился и отступать не собирался. Да и включил упертость, отрубив все эмоции. — Что у вас, медсестер и санитарок нет? Зачем ты себя изматываешь?
Но она помнила, как он за нее ночью цеплялся, и пропускала мимо ушей.
— А ты хочешь, чтоб тут медсестра суетилась? Блондинку прислать? Или сам в палате будешь валяться? Что я, не знаю, что ли, что ты, и подыхая, кнопку не нажмешь, чтобы помощи у кого-то попросить? — не хотела говорить ехидно, оно само так вышло.
Она свысока наблюдала за тем, как он, похоже, еще вовсе не вернув свой железный контроль, все так же тянулся за ее рукой. Распоряжается тут, глупости всякие говорит, и сам же ее пальцы ухватил. Своей ладонью держит.
«Какая разница, чего я хочу?» — это не было сказано, а повисло в воздухе, в его взгляде, в жестах. В самом молчании.
Да таком «громком», что и Рус за ее спиной, похоже, услышал. Начал неловко переступать с ноги на ногу, горло прочистил:
— Давай, Кристина…
— Значит так, — прервала она и Руслана, и Кузьму, который тоже не отступал. — Я сама буду теперь решать, что и как для меня лучше, уясните это оба и сразу. — Посмотрела на одного и на второго с обвинением и упреком. — Вы — уже нарешали так, что все просто офигенно счастливы. Который год, — голос был полон желчи. Но ее и правда уже утомили их повеления.
Карецкий упрек принял. Губы сжал, зубы стиснул, видела по выступившим на щеках буграм, но промолчал.
— Чем меньше ты здесь торчать будешь, тем для тебя же безопасней, ех***й бабай! — Кузьма же соглашаться не торопился. — Никто не гарантирует, что меня тут добить не попытаются…
Нахмурился, тоже зубы сцепил. Суровый весь. И плевать, что повязками опутан, умел характер показать. Вот, а вчера кричал, чтобы на шаг не отходила. Не любила, когда он включал свою рациональность, заталкивая в темный угол потребность и чувства. Ненавидела просто.
Но и так его слова и крики ее не испугали. Кузьма все еще сжимал руку Кристины. Пусть орет на здоровье.
— А вся эта толпа охраны тогда на что? Для антуража? — поинтересовалась она беззаботным тоном. Наигранным. Потому что боялась за него. Каждую минуту этих проклятых лет. И сейчас тоже. Только показывать нельзя. Будет ее выгонять сильнее. — Чему быть, того не миновать, хоть на Северный полюс меня отправь, — передернула плечами Кристина. — Так там белый медведь порвет. Или пингвин какой, бешеный…
Карецкий сзади ухнул от смеха. Видимо, пингвина того самого представил.
— На Северном полюсе пингвинов нет, — сквозь зубы процедил Кузьма.
— Так а я о чем, родной? Судьба — штука страшная, доплывут, — поддерживая все тот же ехидный тон, сама сжала его руку. — Домой я завтра смотаюсь. На час. Матерей успокою. Сегодня им позвоню, поговорю. Кого-то из твоих людей за вещами отправлю, не откажут же? — «ознакомила» их со своим планом действий. — Вадика еще схожу проведаю. Ему уже в больнице и торчать смысла нет особо. Но тоже за тебя переживает. Потом тут тебе нервы еще помотаю, чтоб не скучал между перевязками, — улыбнулась уголками губ.
Кузьма молчал. Нет, она видела, что сказать ему многое хочется. И самого на части рвет от противоречивых желаний ее от всех спрятать, отправить куда-то, где никто не найдет. И в тоже время уцепиться двумя руками и никуда не отпускать. Потому что самому плохо до тошноты. А в такие моменты самый близкий и родной человек рядом нужен. Они оба это очень хорошо знают. Уже проверяли. Только тогда, когда ей было плохо. А сейчас он… Вот и не спорит. Слишком паршиво Кузьме, чтобы ломать себя дальше, хоть и считает, что ей здесь не место.
Руслан прошелся по палате. Вроде и тихо, но она спиной чувствовала его напряжение и несогласие. Но не силой же ему выставлять Кристину из палаты. Да и понимал, что если Кузьма спорить не будет, его охрана не позволит Русу ничего подобного. Так что сейчас — победа за ней.