У Кристины у самой сердце с ритма сбилось, когда стала внимательней вглядываться в это фото, еще не до конца понимая, как он это сделал. В волосы, которые тоже ее были, еще до стрижки, в каждую деталь… Лица не видно, размыто. Но она уже не сомневалась.
А те все снимки, другие…?
— Пошли, мавка, нашел провизии на нормальный ужин, — в этот момент Кузьма появился в дверях, как раз за ее спиной.
— Это я? — вообще не услышав про еду, резко развернулась она, испытывая растерянность.
Кузьма поднял глаза и посмотрел на фото. Улыбнулся еле-еле, одними уголками губ. И глазами, которые сразу светлее стали, как ей показалось.
— Ты, малышка.
Протянул руку и притянул ее к себе за плечо. Обнял, опустил голову, уткнувшись в надключичную ямку носом. Но Кристина все еще ощущала оторопь.
— А те все фото, где не город, это кто? — накрыв его руку ладонью на своей же талии, спросила она с этой растерянностью в голосе.
— Тоже ты, кусочками, — усмехнулся Кузьма ей в кожу. — Кое-где — мы с тобой. Со старых снимков. Мне их отретушировали в фотошопе…
— Но как..? — действительно не могла сообразить она.
— Мавка, с деньгами — что хочешь заказать можно. Это вообще не проблема. И лучшего фотографа, который будет тайком за тобой ходить, якобы для сюрприза, и фильтры, и анонимность… — хмыкнул он. — Так хоть частичка тебя всегда со мной была, — добавил совсем другим тоном.
Кристина зажмурилась, вцепившись в те самые кулоны, которые тоже никогда не снимала. Она его понимала. Так хорошо эту тоску и боль чувствовала, так глубоко сама ее прожила, каждой клеткой прочувствовала.
А Кузьма выпрямился и потянул к выходу.
— Пошли, набродишься еще. Пора есть. Уже и Вадик вернулся с твоими булками, — заметил он легким тоном.
Специально, она поняла. Чтобы снять, развеять эту тяжесть и горечь хоть немного.
Спальню Кристина так и не рассмотрела толком вечером. Пошла тогда за Кузьмой на кухню, объединенную со столовой, с отчаянием посмотрела на кучу мясной нарезки, которую он придумал в нее впихнуть. Перевела на любимого умоляющий взгляд. Нет, Кристина ничего против мяса не имела, и даже очень любила. Но сейчас так устала, что просто не смогла бы втолкнуть в себя.
Кузьма сопротивлялся в этой борьбе взглядов почти целую минуту. А потом закатил глаза и рассмеялся.
— Ладно, ладно, мавка. Я все понял, садись, — легко надавил ей на плечо, усадив в стул-кресло. И взял со столешницы пакет из хрустящей бумаги, от которого по кухне разносился обалденный сладковатый запах свежей сдобы. Щелкнул кнопкой чайника.
— Давай, я помогу, — подскочила Кристина, когда он пошел к холодильнику — наверное, за сливочным маслом.
Устал же не меньше нее. Прихрамывать стал сильнее.
— Сиди, малыш. Дай я хоть раз за тобой толком поухаживаю. Ты месяц около меня крутилась без продыху, — покачал головой Кузьма и вновь усадил ее.
— Мне в радость было, — тихо ответила Кристина, подтянув под себя ноги. — В удовольствие…
— Так и мне тоже, мавка, — хмыкнул он.
Поставил на стол две чашки чая — видно заварил до того, как ее притащил. С васильком… Она этот чай еще в университете нашла. Кузьма тогда над ней подшучивал, но не отказывался ни покупать, ни пить с ней. Его доходы уже позволяли подобные капризы, пусть и не признавался ей по большей части, чем именно занимается. Оговорки, намеки, скупые фразы-ответы. «Не надо тебе это, маленькая, зачем? Я обо всем позабочусь…». И заботился же, все время.
Кристина поймала его руку и потянула на себя, не пуская, не позволяя отойти. Уткнулась лицом Кузьме живот. Весь вечер эмоции на грани. И сейчас — ведь здорово же, все просто нереально хорошо, так, как слишком много лет не было. А ей страшно стало. И больно до дрожи.
И сказать так много хочется. И страх не дает. А еще — до упреков опускаться не хочется. Не сейчас, не после этого дня. Просто обняла и оторваться не может.
А Кузьма и сам все понял. Так же крепко ее плечи ухватил, зарылся пальцами в волосы. Запутался. Гладит затылок.
— Давай, мавка, пусти. Вадим специально свежие булки привез, они еще теплые, старался для тебя, — хриплым шепотом позвал он ее, а сам волосы уже на пальцы накрутил.