— Мавка! — то ли выдохнул, то ли простонал он, когда она коснулась его возбужденной плоти.
— Что? — немного неуверенно, смущаясь, но при этом и все в том же возбуждении, что и он, прошептала она.
— Ты меня с ума сводишь, Кристина, совершенно мозгов лишаешь, — с широкой улыбкой заметил он.
Дорвавшись наконец до ее груди, припал ртом к этим соскам, дразнящим и будоражащим его. И совсем голову потерял, услышав ее стон, когда втянул твердую горошину в рот, прижал губами. У самого в глазах потемнело от того, как ее рука дернулась (все еще крепко сжимающая его плоть, между прочим), вжал себя в нее еще плотнее, не отрываясь от груди Кристины.
Хотел целовать все тело, каждый сантиметр, буквально, каждую клеточку… Только вряд ли выдержки хватит. Кровь ревела в теле натуральным образом, казалось, каждая мышца горит. И горло пекло от того, с какой жадностью воздух глотал. Только и хватало силы воли на то, чтобы сжимать свою мавку не до боли, ее не испугать силой этой потребности, что барабанила в черепе. Не помнил, когда был до такой степени возбужден. И искренней радостью по краю сознания шла мысль, что презервативы имелись в наличии. Надо было только как-то заставить себя оторваться от нее и достать их из кармана брюк, висящих в шкафу… А Кузьма пока слабо себе представлял, как это сделать. Рот, словно без его ведома, сам по себе спустился на ее живот: облизать хотелось все, до чего дотянуться мог. Да еще и Кристина к нему так прижималась, что в ушах звенело. Не помнил Кузьма такого. И тем не менее, потребность становилась все насущней.
— Что? — она не поняла, почему Кузьма вдруг поднялся, оставив Кристину посреди одеяла и подушек. — Ты куда? — спросила задыхаясь, потянувшись за ним.
Привстала, опираясь на локти. В этот момент не смущала собственная нагота, не тревожил страх, который время от времени накатывал, когда Кристина думала, что ведь совершенно не представляет — как это все правильно делать? Да и что вообще Кузьма может от нее ждать? Опыта же ноль, только разговоры с подружками в школьном туалете, да сплетни во дворе.
Но все эти страхи и смущение начисто вымело у нее из головы от того, как Кузьма на нее смотрел, как ласкал ее, как целовал все тело, так реагировал на ласки и прикосновения самой Кристины. В голове никаких мыслей не осталось, только тяга к нему, какая-то потребность, которой и не знала никогда, от которой в голове шумело и сердце в горле бухало.
И вдруг он отстранился. У Кристины мороз по коже пошел, пылающей от его жара. А тут какая-то пустота и холод накинулись на возбужденное тело…
Но Кузьма уже вернулся, так быстро, что Кристина ничего и понять не смогла. Вновь жадно обхватил ее руками, впился в губы поцелуем. Потом отклонился и показал ей… презерватив, зажатый между пальцами:
— Ты же будущий врач, в курсе, зачем это? — подмигнув, широко улыбнулся Кузьма.
Причем так, что Кристина улыбнулась в ответ. Смутиться и в голову не пришло. Это же ее любимый и родной Кузьма! Какая может быть неловкость между ними? А у него взгляд потемнел почему-то, и Кузьма так внимательно вглядывался в ее глаза.
Но его руки при этом продолжали обнимать и сжимать ее тело. А возбужденный, твердый пах Кузьмы был вдавлен в ее бедра, и она ощущала пульсацию его напряженной плоти. Он явно не потерял настроения.
— Хочу тебя от всего защитить, — неожиданно сипло прошептал Кузьма, жадно прижавшись ртом к ее виску. Прошелся по скуле. Наклонился и легко прикусил кожу на плече. Так, что Кристина застонала, еще плотнее прижавшись к его телу. — Даже от себя, от любых последствий…