Сейчас он позовет Жана и получит ванну теплой воды, чистую одежду и вчерашнюю газету, а потом как начнет хозяйничать!
Покинув будуар, он пересек личную гостиную сестры, вышел в коридор и заорал, свесившись с лестничных перил:
— Жан! Ну или кто-нибудь там!
Обходиться без камердинера казалось абсолютной дикостью, как будто ты перенесся в далекое прошлое и теперь скачешь следом за королем в дальние земли, и спишь прямо в седле, и твой меч в крови, а впереди тебя поджидают подвиги и слава.
— Жан! — снова заорал Рауль, выругался и спустился вниз, как был — в одной ночной рубашке.
В гостиной восседал герцог Лафон собственной персоной, а перепуганные и взволнованные сестры так старательно вытягивали спины, как будто к ним привязали по кочерге.
— Граф Флери, — приветливо улыбаясь, кивнул герцог.
Рауль замер на пороге, не зная, что и делать: извиняться и бежать приводить себя в порядок или принять высокого гостя, как есть, без промедления.
— Вперед, — раздалось едва слышное шипение за его спиной, и тетушка Маргарет шагнула в гостиную с подносом в руках.
Уж она-то и не думала волноваться! Прекрасная в своей будничной невозмутимости, эта женщина опустила поднос на столик, мимолетно ободрив улыбкой бедную Соланж, юбками прикрывавшую дырки в диванной обивке.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — собравшись с духом, ответил Рауль и послушался своей строгой сиделки: прошел вперед и отвесил поклон, довольно изящный для человека в его одеянии.
Глаза Жанны стали квадратными от ужаса, а Соланж — узкими от сдерживаемого смеха.
— День уже, — мягко заметил герцог и сделал легкий жест рукой, позволяющий хозяину сесть.
Ох, как Рауль не любил людей, стоявших выше его по положению, — было в них что-то крайне неприятное, несправедливое. Велика ли заслуга случайно породниться с королевской семьей? Совсем не то же самое, что служить трону поколениями
Опустившись в кресло, Рауль положил одну ногу на другую, отчего стоптанный шлепанец едва не слетел на пол.
— Какой восхитительный сюрприз, — произнес он, широко улыбаясь и игнорируя сползающую с плеча рубашку. Он не будет ее поправлять, еще чего не хватало. Тетушка Маргарет права: приличные люди предупреждают о своих визитах заранее, а явившись с бухты-барахты легко застать хозяина дома в неглиже.
Он тут, в своем фамильном замке, имеет право разгуливать хоть в подштанниках.
Подумав так, Рауль искоса взглянул на Маргарет, которая не торопилась покидать комнату и замерла за диваном, явно заинтригованная. Он бы тоже не отказался от одобрительной улыбки или хотя бы взгляда, но все ее внимание было приковано к жилету герцога. Хмурясь, она изучала роскошных павлинов на парче, и сведенные вместе брови выражали суровый приговор.
— Мой дорогой граф, — начал герцог, выдержав паузу, предназначенную для рассыпаний в любезностях, и прочая, и прочая. Рауль заполнил ее безмятежной и раскованной неподвижностью, а сестры — тревожным ерзаньем. — Как вы тут устроились? Замок Флери просто памятник истории, восхитительно.
— Вы так думаете? — обронил Рауль, делая вид, что не заметил насмешки в приторном «восхитительно».
— Ах! — вскричала Жанна так неожиданно и громко, что Соланж даже дернулась. — Стоит закрыть глаза — и сразу былые роскошь и величие предстают, как наяву! Эти стены помнят вашего прадедушку, ваше сиятельство… — тут она осеклась, сообразив: да ведь Лафоны получили титул всего поколение назад, и дедушку нынешнего герцога Флери, скорее всего, даже на порог бы не пустили.
— Значит, вы приехали осмотреть замок? — торопливо спросила Соланж, стремясь исправить оплошность сестры.
— О нет, — отмахнулся герцог с таким небрежением, будто сам минуту назад не выражал восторг от памятника истории. — Такого рода архитектура никогда меня не привлекала. Эти резкие очертания, острые шпили, зубчатые башни… Так и тянет сотворить что-то зловещее. Нет, я люблю южный стиль — арочные окна, живописные патио, изящные балясины.
Губы Маргарет шевельнулись, словно она повторила последнее слово про себя. Пора было перестать на нее пялиться, но это румяное, круглощекое лицо завораживало Рауля своей выразительностью. Тетушка-дракониха обладала тяжелым нравом, это правда, но и каким-то волшебным образом успокаивала тоже.
— Арочные окна, — мечтательно выдохнула Соланж и даже глаза закатила. Жанна, недовольная тем, что ее обожаемый фамильный склеп не нашел тут ценителей, поджала губы.
Рауль поиграл шлепанцем, по-прежнему верный своей тактике не задавать никаких вопросов.