Решетка камина была покрыта сажей, а на гранитной полке над ним лежала многолетняя пыль. Чихнешь тут ненароком — и мигом превратишься в трубочиста. Маргарет поспешно сделала шаг назад и опустилась в кресло.
— Ну, что вы там вычитали? — с интересом спросил Рауль, наливая ей вина. — Это ведь книги из подвала?
— Дневник вашего отца. Любопытной, наверное, личностью был Анри Флери, — задумчиво протянула Маргарет.
— Смотря в каком возрасте вы бы его застали, — засмеялся Рауль. — В молодости он слыл отчаянным забиякой, в зрелости вел довольно эксцентричный образ жизни, увлекался всем подряд — то балами, то алхимией, то музыкой, то охотой. Ну а в старости ненавязчиво сбрендил.
— Сбрендил, потому что бегал повсюду с лопатой и искал клады? Или потому что пытался оживить вашего досточтимого предка, Кристофа Флери, одного из двенадцати великих вассалов?
— Что? — разинув рот, Рауль уставился на нее.
— Возможно, ваш отец не так уж и сбрендил.
Вошла Мюзетта с подносом и бросила на Маргарет пронизывающий взгляд, который ясно давал понять, чтó она думает о прислуге, забывшей свое место.
Кого бы еще тревожили чужие укоры.
Едва дождавшись, когда немолодая женщина уже покинет комнату, граф лично закрыл за ней дверь и нетерпеливо вернулся к Маргарет:
— Оживить нашего прапрапрапра… Зачем?
— Потому что только он знал, где закопан клад на самом деле, ведь он сам его спрятал.
— Это же просто семейная легенда… — растерянно произнес Рауль, одним движением смяв свои аккуратные кудри.
Маргарет потянулась к подносу и щедро налила меда на хлеб.
— Ваш отец был уверен, что Кристоф Флери, вернувшись с королем Луи из далеких земель, приберег несколько сундуков на черный день.
— Пруденс, хоть вы не повторяйте фанатичный бред, — отрезал Рауль. — Плод воспаленного воображения моего отца. Он же был сумасшедшим!
— Но если мы предположим, что все правда, — спокойно заметила она, — и действительно найдем сокровища, разве это не изменит всю вашу жизнь? Вам даже не обязательно будет жениться, ваша светлость!
Их взгляды встретились — Маргарет смотрела в угольно-черные глаза открыто и прямо, не желая прятать ни своих надежд, ни своих возражений. И если протест против грядущей свадьбы был написан на ее лице слишком откровенно, то так тому и быть.
Рауль отвернулся первым, отчего-то смутился, затеребил тонкими беспокойными пальцами манжетное кружево. Плетение было тонким и изящным, чинить такое пришлось бы долго, до темени в глазах. Маргарет сморгнула, пытаясь изгнать из памяти годы, проведенные за этим кропотливым и утомительным занятием.
— Извольте, — с излишней капризностью согласился он, — раз уж вам так не терпится поиграть в поиск сокровищ… Не могу сказать, что уж очень занят.
Она внутренне ухмыльнулась — ну разумеется, голубчик, не больно-то вам охота жениться на безродной девчонке с единственной шахтой. Наверняка герцог Лафон разбередил графские мечты о более достойных невестах.
— Только, — тут Рауль собрался с мыслями и снова обернулся к ней, обеспокоенно хмурясь, — нам надо вызвать специалиста… Ну, для Глэдис. Вдруг она снова решит разгуливать по замку! Беда в том…
— У вас нет денег, — догадалась Маргарет. — В Арлане подобные специалисты дерут втридорога. Почему бы, ваша светлость, вам не прогуляться в деревню и не спросить местных, кто у них заговаривает скотину и лечит бородавки.
— Вы хотите, чтобы я пригласил в свой дом ведьму? — у него даже веко задергалось от такой неслыханной дерзости.
— Откупитесь от нее несколькими серебряными канделябрами.
Теплое молоко наконец согрело желудок Маргарет, а хлеб его наполнил, и огонь так весело трещал в очаге, что она совершенно размякла и даже начала клевать носом. Ночь выдалась беспокойной, а утро наступило быстро, ведь если ты хочешь, чтобы все шло по-твоему, то вставай пораньше и начинай командовать на кухне. День, проведенный за чтением каракулей сумасбродного старика, принес с собой головную боль, и теперь хотелось лишь прогуляться перед сном да и забраться в кровать. Маргарет не больно-то верила, что они действительно найдут мифические сокровища, закопанные триста лет назад, но она была не из тех, кто упускает возможности.
— Пруденс, — донеслось до нее будто через густой туман, — так это мой папаша сотворил такое с Глэдис?
— Надо полагать, — она деликатно подавила зевок и выпрямила спину. — До этого я еще не дочитала. Первый дневник посвящен исключительно умозаключениям о том, где копать. Надо сказать, ваш отец был довольно энергичным человеком — в округе, кажется, не осталось древнего дуба или сосны, под которыми он бы не копал.