— Глэдис была так любезна, что принесла из подвала оставшиеся дневники. Вот послушайте, что писал ваш отец: Кристин — ключ ко всему. Мы знаем, кто такая Кристин?
— Ее можно как-то утихомирить? — он указал дрожащей рукой на покойницу.
— Неужели так сильно мешает? — нахмурилась Пруденс. — Не можете потерпеть? Ведь никто другой не полезет с мокрой тряпкой к окнам.
— Не могу, — признался Рауль. — Это слишком противоестественно и пугающе.
Несколько секунд она внимательно смотрела на него, будто желая убедиться в серьезности этих слов, а потом фыркнула.
— Ну что же, давайте попробуем. Глэдис, душенька, подите-ка сюда. Ваша светлость, вы не замечаете ничего особенного в вашей служанке?
— Еще более особенного, чем истлевшая плоть? — содрогнулся он.
Покойная экономка с трудом слезла с табурета и направилась к столу. Рауль, еле-еле преодолевая отвращение, вгляделся в нее пристальнее, чтобы понять, о чем толкует Пруденс.
— Да у нее же светится сердце! — осенило его. Красноватое тусклое мерцание едва пробивалось сквозь кости и мышцы, поэтому его было сразу и не увидеть.
— Не совсем, — ответила Пруденс, поднялась, а потом вдруг просунула руку прямо в грудь Глэдис — там что-то омерзительно чавкнуло — и вырвала сердце. Рауль лишь успел зажать себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть, а покойница пошатнулась и с глухим стуком упала на пол.
— Что? Что вы сделали? — ошеломленно пролепетал он.
Пруденс подошла ближе и показала небольшой красный кристалл неправильной формы. Он еще пульсировал, но постепенно угасал.
— Видимо, это один из тех, которые находят на Пестрых болотах, — задумчиво протянула она. — Что странно — если бы эти кристаллы могли поднимать мертвецов, то не продавались бы за бесценок.
— Да черт с ним, болотом, что нам теперь делать с телом на моем ковре? Оно же его испортит!
Пруденс скептически посмотрела на некогда яркий, но изрядно выцветший с веками ворс, местами пошедший проплешинами. Изломанная, жалкая фигура смотрелась там на редкость неуместно.
— Полагаете, — начало было она, — следует засунуть кристалл обратно и попросить Глэдис отправиться, скажем, в лес?.. Ох!
Тут она вдруг схватила Рауля за руку и торопливо оттащила его подальше от ковра. Изумленный ее твердой и крепкой ладонью, так фамильярно сжимающей его ладонь, он не сразу понял, что опять случилось. А потом обернулся к мертвой экономке и увидел, как над ее телом начала подниматься серебристо-сизая туманная дымка, похожая на испарения на болотах. Потянуло горелым, горьким и — удушающе, резко — гниющими лилиями. Что-то треснуло у Рауля за спиной, он дернулся, совершенно измученный всеми пугающими событиями этого вечера, но это всего лишь Пруденс открывала окна.
— Дышите наружу, — посоветовала она. — Кто знает, не ядовито ли облачко. Я бы не ждала ничего хорошего от существа, умершего… когда, к слову?
— Отца похоронили пять лет назад, — ответил он, послушно запрыгнул на подоконник и протянул руку Пруденс, приглашая ее присоединиться к себе. Она вынула из кармана платья кристалл, который опустила туда в спешке, положила его на поднос для писем, забытый на столе, тщательно вытерла руки белоснежным платком, извлеченным из другого кармана, и только после этого приняла помощь Рауль. Он закусил губу, выдерживая ее вес, но вот — полминуты сопения, — и Пруденс уселась рядом с ним, чуть откинувшись назад, в свежий ночной воздух.
— Боже мой, — прошептал он, уставившись на облачко тумана. Оно оседало на ковре, оставляя маслянистые пятна, похожие на жидкое серебро. По телу Глэдис побежали молочно-белые нити, проступающие под остатками, или вернее, лохмотьями кожи. То тут, то там вспыхивали тускло-голубые и алые импульсы.
— Похоже, вашему ковру недолго осталось, — вполголоса сказала Пруденс. Он ощущал тепло ее близкого плеча, и от этого становилось не так уж и страшно.
— Соланж заверяет меня, что в нашем фамильном склепе расположен вход в алхимическую лабораторию, где отец и Глэдис зачем-то сжигали кабанов. В дневниках, которые вы читали, нет никаких объяснений этой дикости?
— Алхимическая лаборатория? — повторила Пруденс. — Восхитительно. Вот откуда этот запах тухлых яиц — это же сера! И наверняка ртуть, видите этот перламутр на ковре?
— Вы что же, еще и алхимик?
Она одарила его высокомерным взглядом.
— Как вы знаете, семья моей племянницы владеет шахтой. Разумеется, я изучала некоторые аспекты обработки кристаллов, чтобы меня не обдурили ушлые фабриканты…
Тихий треск не позволил ей договорить. Тело Глэдис покрывалось пепельно-серыми ячейками, похожими на пчелиные соты.