Юноша скулит, закрывает лицо руками. Сеня отходит подальше от стола.
Нет, как я посмотрю, надо этого пендюха обратно в деревню услать... Сашенька, ну что там у тебя, покажи... Больно?
ЮНОША. Да как же не больно, если кипятком... (Открывает лицо.)
ЖЕНЩИНА. Ну, ничего, ничего... Так, покраснело слегка, зато припадок сбили... А Сеню этого я сегодня же в деревню отправлю, пусть с мужиками траву косит!..
ЮНОША. Никуда его не надо отправлять!.. Мне ведь... впечатления нужны, я... ведь... поэт как-никак! Вон мои стихи уже в альманахе опубликовали, а вы даже выписать мне не можете альманах этот, я, может, и не увижу стихов-то своих, так, чтоб в альманахе... А вы отправить его хотите, ведь это вы ему сказали кипятком меня опрыскать, вот он и опрыскал!
ЖЕНЩИНА. Сашенька... Так ведь я же как лучше... А альманах тебе привезёт... ммм... друг твой по переписке, ты забыл, что ли, он же сегодня приезжает к нам знакомиться, он ведь тебя гением считает... Я ему всё писала: приезжайте да приезжайте — вот он и приедет сегодня, и альманах он обещал привезти, я его в основном из-за этого и позвала... а Сене я сказала водой в тебя сбрызнуть, а не кипятком, а он, дурак без башни, кипятка из самовара набрал, я ещё подумала, чего он кипяток набирает, не понимает, что ли, что он горячий... для чаю согретый... Мужики, они ведь, знаешь, чаем что называют — компот холодный! (Смеётся.)
Юноша также принимается хохотать. Сеня, насупившись, молчит.
Я недавно из города когда приехала, дай, думаю, пройдусь со станции пешком... Когда уже к деревне подходила, так пить захотелось, захожу в избу, там мужики... обедают! Я им говорю, дайте-ка, любезные, попить, а они мне — хотите, барышня, чаю, говорят! Я ещё удивилась, как так, у этих убогих — и тоже чай есть?! Хочу, говорю, а саму трясёт аж от злости! Приносят — и что ж ты думаешь?! Это обычный компот, холодный, вишнёвый! Они компот чаем называют!.. Я хоть успокоилась, а то думаю, как же так — если они тоже чай пьют, с заваркой! Где тогда граница между нами?!
ЮНОША (успокаиваясь). А что, Борис разве сегодня приедет?
ЖЕНЩИНА. Какой Борис?
ЮНОША. Николаевич!
ЖЕНЩИНА. Николаевич?
ЮНОША. Ну, вы же сами только что сказали — друг по переписке приедет... сказали ведь!
ЖЕНЩИНА. Ну, сказала, сказала... Но он, Сашенька, не Борис, он — Андрей. Ты разве забыл, мы в книжке его видели, а потом, когда он написал тебе, мы и в письме прочитали — «твой Андрей». Андрей он, а не Борис, Андрей... И приезжает он сегодня, в письме его месяц назад писано: «приезжаю 19-го». А сегодня как раз 19-е.
ЮНОША. Да, вроде 19-е... Только Андрей, мама, это его псевдоним, а зовут его Борис, понимаешь, Боря... Сегодня приезжает?
ЖЕНЩИНА. Сегодня...
ЮНОША. Интересно... посмотрим, что из себя представляет человек с таким нелепым именем... Я, если б ты меня так назвала, я бы вообще, наверное, удавился бы ещё в детстве... а он просто псевдоним себе придумал — Андрей...
ЖЕНЩИНА. Да что ты такое говоришь, Сашенька! Я никогда тебя и не думала так называть... Твоего папу звали Александром, вот, и он очень, знаешь, кичился своим именем... Когда нас представляли друг другу, он прямо так мне и говорит, свысока так, запрокинув голову — А-лек-сан-др — как будто он один только на всём свете Александр... как будто других Александров нету... И когда там на танцах или ещё где рядом со мною оказывался какой-нибудь другой Александр, так он прямо кипел весь, дрожал и, знаешь, свистел прямо... А потом уж, когда ты родился, а он в отъезде был, я думаю, ну я тебе угожу, Александр, — сына твоего Александром назову... А он тогда в Европу уехал, а как приехал, всё — поздно, другой Александр тут как тут... Так что ты у нас Александр Александрович!
ЮНОША. Это что же, мама, вы меня в отместку папе назвали?! А я-то всё думал, что в честь Пушкина... и как бы это символ... что и я поэтом, значит, сделаюсь, а тут вот как?! Что же я мучаюсь, лирика всё из себя изображаю... а так выходит — всё это в отместку папе! Я ведь уже сам — фобией своей стал, ко мне вон доктор должен приехать... Да надо мной вся Россия смеяться будет!
ЖЕНЩИНА. Сашенька, я тебе вот что скажу... (Задумывается.) Я тебя так назвала... понимаешь... так на свете все дела так-то и делаются — сначала всё как бы в отместку папе, а потом оказывается, что ты человеком стал, да... А смеяться над тобой только дураки будут, а умные будут тебя любить и уважать... Вот Андрей как писал, вспомни, что твои стихи всем в Москве понравились, когда он их декламировал, что тебя этот, как его, ну, в общем, главный у них...
ЮНОША. Брюсов, что ли?..