Джастин пожимает плечами. — Может, тебе стоит прислушаться?
— Только не пытайся свести меня со своей кузиной, ладно? Сегодня я больше не могу заниматься сватовством.
Джастин смущенно морщит лоб. Я обнимаю его за шею, и он практически мурлычет, когда мои пальцы находят короткие волосы на его затылке. — Ничего страшного. Девушка на работе пыталась устроить мне свидание. Сказала, что мне нужно выходить хоть куда-то. Следить за собой.
Сильные руки крепче прижимаются к моей пояснице, двигая меня ближе. — Ах вот как? И что ты сказала?
Я не упускаю тонкий намек на ревность, приправляющий игривый тон Джастина.
Потянувшись к рукам, которые скользят дальше по моему заду, я тащу его к дивану. — Я сказала ей, что не готова к свиданиям.
— Никаких свиданий, да? — говорит Джастин, когда мы останавливаемся перед диваном. — А это что?
Мое сердце трепещет, но я изо всех сил стараюсь сохранить застенчивую улыбку на лице. Вопрос загружен, и я еще не готова ответить. — Я не знаю, что это, — честно говорю я.
Мои пальцы мягко касаются его живота, когда я немного наклоняюсь вперед, мышцы его живота напрягаются. Он медленно моргает, когда я наклоняюсь к его губам, мои губы на расстоянии шепота от его. — Но что бы это ни было, —я наблюдаю, как его кадык подпрыгивает, его глаза скользят по моему рту и обратно, — Мне это нравится. Ты мне нравишься, — немного отступив, я испытываю глубокое удовлетворение, когда глаза Джастина темнеют. Этот метод, использую мои девчачьи прелести, чтобы сменить тему, я не хочу пока говорить об этом. Плюс, я не могу устоять перед шансом увидеть, как Джастин теряет контроль.
Мы стоим в тишине в течение одного горячего момента, пока он не наклоняется вперед, шепча: — Скажи мне, пожалуйста, что Коди уснул.
Все, что мне нужно сделать, это улыбнуться.
Он берет руку, все еще прижатую к его груди, и, держа ее переплетенной с моей, садится на диван, мягко опуская меня к себе на колени. Мои колени упираются в диван рядом с его бедрами, он наклоняется, чтобы поцеловать меня.
Сначала он мягкий, достаточно, чтобы все мое тело вздохнуло с облегчением, но через несколько минут он настойчивый и горячий.
Я прижимаю ладони к его плоской груди, провожу ими от плеч к животу, чувствуя, как напрягаются мышцы под ними, скользя по его чувствительным местам.
Его грудь вибрирует с тихим стоном, когда я скольжу губами по шершавому краю его челюсти, и его голова падает на спинку дивана, открывая мне длинную шею. Кожа на его шее теплеет под моими губами, и удары пульса учащаются, когда я прижимаю язык.
Я изо всех сил стараюсь вести себя тихо, Коди всего в комнате от нас, но это трудно, когда между нами так много слоев одежды, и все, что я хочу, это раздеться. С безумной силой воли, о которой я и не подозревала, я отстраняюсь. Джастин гоняется за моими губами, но я слегка поворачиваю голову, и они находят место рядом с моим ртом.
— Всё хорошо? — спрашивает он.
Я киваю распухшими губами и задыхаюсь. — Мне просто нужно немного времени, прежде чем… —я выдыхаю, — Прежде чем я воспользуюсь тобой прямо здесь, на моем диване.
Застонав, Джастин расслабляется на спинке дивана, потирая лицо руками. — Наверное, хорошая идея, — шепчет он.
Я немного отодвигаюсь назад, оставляя между нами небольшое пространство.
— Ты собираешься рассказать мне об этом? — спрашиваю я, нежно проводя рукой по синяку на его лице.
Он качает головой, его глаза серьезны.
— Куда ты все время ходишь?
Он снова не отвечает, вместо этого закрывает глаза, когда я провожу пальцами по коже под его правым глазом.
— Почему ты не можешь мне сказать? — тихо спрашиваю я, пробуя другой подход.
Его глаза распахиваются, и мягкий коричневый цвет, к которому я так привыкла, открывается мне. Он садится вперед, перекладывая меня обратно на свои бедра и оставляя некоторое пространство между нами.
— Я не… — он замолкает, мышцы на его челюсти тикают.
Я терпеливо жду ответа, зная, что не получу его.
— Хотел бы я дать тебе ответ, — отвечает он так тихо, что мне приходится слегка наклониться. — Я бы хотел, чтобы то, что я сделал, облегчило мне разговор, но это не так. То, что я скрываю от тебя, я делаю не просто так. Мне невыносима мысль о том, что вы с Коди будете рядом.
Мы оба молчим с минуту, я обдумываю, он ждет, что я скажу. Я провожу пальцем по серой ткани его футболки, слегка дергая ее. — Окей. Просто скажи мне одну вещь. Ты подвергаешь меня опасности? Подвергнешь Коди опасности?
— Нет, — он протягивает руку, чтобы взять мою, и, переплетая наши пальцы, он притягивает меня к себе. — И что бы не было со мной, знай, что я никогда не позволю, чтобы что-то случилось с тобой или Коди.
В его глазах светится искренность, и, когда между нами повисла долгая, глубокая тишина, я поняла, что этот парень—красивый, напряженный, темный, милый парень—смотрит на меня и просит доверять ему. Просит меня видеть в нем больше, чем он видит в себе, доверять чувствам, которые существуют между нами, какими бы они ни были. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его.
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его. — Я доверяю тебе, Джастин. Просто… не заставляй меня сожалеть об этом, ладно?
Он отвечает поцелуем, за которым следует еще один и еще, пока мы не прижимаемся друг к другу, едва достаточно места между нами, чтобы сделать вдох. Я наклоняюсь, чтобы просунуть руки под ткань его рубашки. Его кожа такая теплая, почти сияющая.
Он наклоняется вперед, позволяя мне стянуть его футболку через голову, и, наконец, вот это.
Тату, которые я видела, выглядывали из воротников его рубашек, прижимаясь к ним. Я так долго гадала, что он там спрятал.
— Вау, — выдыхаю я.
Он не отвечает, но когда я провожу по ним пальцем, он втягивает воздух сквозь зубы, его бедра мягко изгибаются.
Я легонько похлопываю его по груди, не в силах оторвать от них глаз. — Мне нравится.
Нужно слегка дернуть меня за подбородок, чтобы оторвать взгляд от его груди. Я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на меня, прищурившись, с такой силой, что меня бросает в жар.
— А мне нравишься ты, — отвечает он.
— Окей.
Его пульс бьется у моих губ, когда я провожу пальцем по замысловатым рогам, которые выгибаются над ключицами. Его челюсть так плотно сжата, что я вижу линию, где мышца встречается с костью, кожа под темным загривком сине-фиолетовая. Он сдерживает то, что хочет, и это видно по тому, как его руки сжимаются вокруг моих бедер, и как он открывает глаза, пристально наблюдая, как я тянусь к подолу рубашки.
Чувствуя себя смелой, я медленно поднимаю её, наблюдая, как он наблюдает за мной.
— Ты не должна, — говорит он низким и грубым голосом.
Я слегка улыбаюсь. — Я хочу, — свитер сползает мне на голову. — Я сама принимаю решения.
Так же, как я делала с ним несколько минут назад, его глаза пожирают каждый дюйм моей обнаженной кожи. От его взгляда у меня мурашки бегут по коже, и я чувствую, что могу сломаться, вывернуться наизнанку прямо перед ним.
— Прикоснись ко мне, — шепчу я дрожащим от сердцебиения голосом. — Пожалуйста.
Его прикосновение легкое, как перышко, едва касаясь моей кожи, тыльная сторона его пальцев скользит вверх по моим бокам. Я чувствую, как сжимается мой живот и волосы на руках встают дыбом. Взгляд Джастина мягкий и почтительный, но, тем не менее, стальной, и когда его руки, наконец, широко расставлены на моих бедрах, я не могу не задохнуться, когда мои соски затвердевают под чашечками лифчика.
Его рука движется вверх по моей спине, он тянет меня вперед, пока я не прижимаюсь к его теплой груди, он снова целует меня.
Мы целуемся, кажется, целый час, тесно прижавшись друг к другу, и в его объятиях мое тело расслабляется, мои стены рушатся.
Лифчик остается на мне, руки прикованы к его груди и плечам, и независимо от того, как сильно я хочу, чтобы они двигались, руки Джастина остаются над моей одеждой.