— Ты в порядке? — спрашивает Реджи, его большая рука тяжело лежит на моем голом плече.
Стряхнув с себя тяжесть его руки, я выпрямляюсь, темный парик, закрывающий мои волосы, касается середины спины. Сжав кулаки, я делаю все возможное, чтобы унять дрожь в руках. — Я в порядке.
Реджи переводит взгляд с меня на дверь кабинета Маркуса. — Уверена?
Я смотрю на его озабоченное лицо и на мгновение думаю о том, чтобы заползти в его широкую грудь и спрятаться. Я так хочу впустить его, позволить кому-то утешить меня, хотя бы на мгновение. Вместо этого я проглатываю желание, выпрямляю спину и киваю.
— Да. Я в порядке.
Я не в порядке. Внутренности трясутся, моя спокойная внешность скрывает страх, который рябит под кожей.
Я должна выбраться отсюда. Это совершенно ясно.
*
Напряжение от разговора с Маркусом и осознание того, что моя квартира пуста, давит мне на плечи, когда я поднимаюсь по лестнице. Моя сумка кажется тяжелее, чем обычно, ее вес давит мне на плечо, а ноги болят как сумасшедшие. Свет на площадке первого этажа мерцает, жужжа, когда стартер тщетно пытается переключиться. Лестница скрипит под ногами, пока, наконец, после восьмидесяти пролетов вместо двух, я не добираюсь до своего этажа. Инстинктивно я смотрю направо, надеясь увидеть свет под дверью Джастина, но там темно. Я направляюсь налево, к своей квартире, выуживая ключи из переднего кармана сумки.
Подняв глаза, я замираю в нескольких футах от двери своей квартиры.
Дерево вокруг засова расколото и треснуло, дверь немного приоткрыта. Мои пальцы сжимают ключи, и хотя каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я бежала, я делаю шаг вперед, толкая дверь, пока она не распахивается. Мышцы напряжены и готовы к движению, я прислушиваюсь к звукам, к знаку, что кто-то все еще в квартире. Тишина, комната пуста, единственный свет исходит от телевизора, который стоит на боку на полу, экран мерцает. Все ящики открыты, все внутри разбросано по полу. Мое сердце падает в желудок, когда я замечаю, что DVD—плеер отсутствует-вероятно, единственная реальная ценность во всей квартире. Ноги хрустят на сломанной лампочке, когда я шагаю дальше в комнату. В шоке я беру кухонный стул, который лежит на полу, пытаясь оценить, не пропало ли что-нибудь еще. Как ни странно, несмотря на беспорядок, я знаю, что ничего ценного не пропало. Я знаю, потому что у меня нет ничего ценного.
В комнате Коди дела обстоят немного лучше; его матрас перевернут, но в остальном он не более грязный, чем был, когда я уходила. Моя спальня-это катастрофа, и я громко стону, когда обнаруживаю, что ящик с нижним бельем перевернут и разграблен, мое нижнее белье разбросано по комнате. Я даже не хочу знать, пропали ли они.
— Чёрт.
Ящики в ванной были выдвинуты и опустошены по всему полу, и липкая лужа сиропа от кашля, пролитая в середине верстака, жидкость капает вниз по шкафу. Мойя косметика разбросан повсюду, коричневая и розовая пудра пятнает линолеум и подошвы моих ног, когда я на цыпочках хожу вокруг.
Рабочая сумка соскальзывает с плеча, когда я вхожу в квартиру, пытаясь решить, злюсь ли я, боюсь или просто расстроена. Думаю, могло быть и хуже: мы с Коди могли быть дома, они могли забрать все, они могли ждать меня здесь. Мой первый инстинкт-это работа оппортунистов, ищущих деньги или таблетки, все, что стоит продать. Но что-то в глубине души подсказывает мне обратное.
Кто врывается в квартиру в этом многоквартирном доме, а затем не берет ничего, кроме DVD-плеера?
Холодный сквозняк врывается в открытую входную дверь, и, вздыхая, я думаю, что лучше найти что-нибудь, чтобы держать ее закрытой, так как замок полностью сломан. Немного прибравшись, я возвращаюсь в коридор в поисках чего-нибудь, что удержит дверь. Только тогда я замечаю, что маленький бельевой шкаф открыт. Мой желудок скручивает, когда я тянусь к тому месту, где хранились подарки Коди на день рождения. Внезапно дрожа, я вытаскиваю сложенные полотенца и простыни, за которыми у меня было все спрятано, и это похоже на то, как всё падает на дно.
Они исчезли—кроссовки, настольная игра, одежда, все.
Я прижимаю руку ко рту, чувствуя слезы на глазах. Мой кулак сжимается, когда я глотаю злые слезы.
Это моя вина.
Это послание. Невысказанное напоминание, что я принадлежу Маркусу, что независимо от того, насколько я думаю, что могу уйти, он владеет мной. Потому что это просто вкус того, на что он способен. Это ерунда. Это просто предупреждение.
Он знает, куда ударить, чтобы было больно. Что взять от меня, что будет значить больше всего.
Я не понимаю, что набрала его номер, пока он не отвечает.
— Скарлет?
Звук его голоса разбивает что-то глубоко внутри меня, что-то, что пробивается сквозь гнев и вину, и горячие слезы начинают катиться по моим щекам.
— Алло?
— Кто-то вломился, — выдыхаю я сквозь слезы.
— Что—отвали, Райли—ты в порядке?
—Я в порядке, они просто все испортили, сломали несколько вещей, но они забрали, —мой голос дрожит, выдавая тихие слезы, — Они забрали все его подарки, Джастин. Они забрали грузовик, одежду, все. Завтра у него день рождения.
— Шшш, Скарлет. Пожалуйста, не плачь, — его голос слегка дрожит. — Пожалуйста.
— Я просто—я не знаю, что делать.
Джастин глубоко вздыхает. — Ты можешь запереть дверь?
— Нет, дерево вокруг двери сломано, замок сломан, — я яростно вытираю щеки. — Я, наверное, смогу что-нибудь подсунуть под дверь.
— Нет. Блять. Этого будет недостаточно.
Он замолкает на мгновение, и мне приходится сморгнуть слезы, которые текут быстрее, капая на подбородок и шею, я чувствую, как они исчезают в вырезе моей рубашки.
— В ящике рядом с входной дверью есть ключ, — тихо говорит Джастин.
Я смотрю на свою крошечную тумбочку, ящик открыт, его содержимое рассыпано по полу. — В моем ящике?
Некоторое время он молчит. — Это от моего дома.
— Здесь есть ключ от твоего дома?
— Да. Серебряный. Я все время забывал свой.
Я наклоняюсь, скользя пальцами по содержимому ящика. Ключ совершенно новый, серебряный и блестящий. — Я нашла его.
— Иди ко мне. Я хочу, чтобы ты заперла дверь и никому не открывала.
— Но-
— Если ты этого не сделаешь, Скарлет, клянусь Богом, я сейчас же вернусь и сам тебя туда посажу, — тон его голоса говорит мне, что он серьезен, и на мгновение я задаюсь вопросом, поможет ли его присутствие здесь. Мне нужно на кого-то опереться.
— Нет, не надо. Не приходи сюда, — мне не нужно втягивать другого человека в мою запутанную жизнь. — Ты уверен, что я могу это сделать?
— Да. Просто…
Он вздыхает, и я представляю, как его руки сжимаются в волосах, а между бровями образуется складочка.
— Что?
— Ничего. Просто оставайся на линии, пока не окажешься внутри.
Он терпеливо ждет, пока я роюсь в поисках одежды для сна и зубной щетки. Я чувствую себя странно, оставив свою квартиру нараспашку. Но в самом деле, что плохого может случиться в пять часов утра с квартирой, которая уже перевернута?
Квартира Джастина почти пуста и, если это вообще возможно, меньше моей. Крошечная мини-кухня открывается в одну гостиную с одной спальней и ванной комнатой в задней части. Есть стол и стулья, телевизор и кровать на полу под окном. Вот так.
— Я внутри, — шепчу я, чувствуя себя странно, впервые стоя в его квартире, когда он так далеко.
— Запри дверь, — он ждет, пока я поверну замок и задвину засов. — Я вернусь поздно вечером, — тихо говорит он. — Оставайся у меня сколько захочешь, ладно?
— Спасибо тебе.
Он снова помолчал. — Скарлет?
— Да?
Он снова вздыхает, долгий вздох, полный невысказанных слов. — Скоро увидимся.
— Окей.
Его спальня проста, голые стены, за исключением нескольких эскизов, прикрепленных к одной стене, и матрас с белыми простынями, которые выглядят чистыми, но неубранными. Усталая до костей, истощенная энергией, я падаю на матрас, удивляясь, что он мягкий и удобный. Дрожащими руками я открываю телефон и набираю номер.