Она вскидывает взгляд и замечает, что его серые глаза пристально за ней следят. Дыхание сбивается, и Гермиона тут же фокусируется на шее Малфоя, будто так он не заметит, как странно дёрнулось её горло. Он вбирает нижнюю губу и натягивает кожу языком, пока она ведёт бритвой по его подбородку. Почувствовав его прикосновение к запястью, Гермиона едва не подпрыгивает — что было бы не очень хорошо, — а он скользит ладонью по её руке и обхватывает её пальцы на рукоятке бритвы. Помогает, делая краткие взмахи, — она смотрит на контуры его языка, а потом снова встречается с Драко глазами.
Она действительно не думает ни о чём подобном, кажется, тело само проигнорировало мозг и теперь действует самостоятельно. Её рука ползёт по шее Малфоя к затылку, её покрытые кремом пальцы зарываются в светлые волосы. Глаза Драко мечутся по её лицу, но всё же встречаются с её. Гермиона уже собирается сосредоточиться на его подбородке, но вдруг отводит руку, отбрасывает бритву и кидается на Малфоя. Потом ей будет казаться, что это было подобно броску гепарда на жертву. Она пожурит себя за излишний драматизм и придёт к выводу, что её движения гораздо больше походили на падение.
Гермиона не видит выражение его лица, её веки опущены, а губы прижаты к его рту, но она чувствует, как одна его ладонь стискивает её предплечье, а вторая в попытке удержаться старается ухватить её бедро. Это не приносит никакого результата: они плюхаются в ванну, а голова Малфоя врезается в бортик.
— Чёрт! — вопит он прямо ей в губы.
С пылающим от смущения лицом Гермиона открывает глаза. Малфой выпускает её предплечье, хватается за макушку, и она никак не может понять, почему вдруг набросилась на него. Она подаётся назад, собираясь извиниться, но Драко отводит руку от головы, упирается в ванну и, разбрызгивая воду, поднимается. Вторую ладонь он кладёт Гермионе на затылок, притягивая её обратно. Его губы встречаются с её, их зубы стукаются, а крем размазывается по щекам. Она слишком возбуждена, чтобы обращать на это внимание, лишь крепче обнимает Малфоя за шею и стискивает его плечо.
Внутренности в животе затягиваются узлом, а мурашки бегут по коже, сердце отстукивает в груди сумасшедший ритм. Гермиона так сильно скучала по этому. Обнять, почувствовать, потеряться в нём. Она хочет просочиться Драко под кожу, дышать им.
Его язык скользит между её губ, касается нёба, переплетается с её собственным. Она ощущает привкус крема для бритья, который лишь усиливается, стоит ей углубить поцелуй. Гермиона инстинктивно отстраняется, Малфой поворачивает голову и сплёвывает крем в ванную. Она тут же снова целует его, по-прежнему ощущая необычный вкус, но совершенно не переживая по этому поводу.
Он обнимает её за талию, стискивает так, что слышится хлюпанье намокшей одежды, и она будто сквозь пелену понимает, что он выталкивает их вверх и назад. Стараясь помочь и хоть за что-то уцепиться, она не глядя протягивает руку, но может ухватить только Малфоя. Она подтягивает ноги, пока колени не упираются в бортик ванной, Малфой же выпрямляется, и теперь его спина прижата к стенке. Это однозначно одна из самых странных поз, в которой ей приходилось целоваться. Драко сжимает её ягодицы и тянет на себя — она упирается коленями в дно ванны по обе стороны от него. Её ступни утыкаются в противоположную стенку, а малфоевские ноги, судя по углу наклона его корпуса, свешиваются наружу.
Наверное, им стоит сменить положение, но тут Гермиона задевает возбуждённый член и стонет одновременно с Драко. Он втягивает её язык, и она уже не представляет места лучше. Малфой снова стискивает её ягодицы, прижимая теснее, и вскидывает бёдра. Он со стоном трётся об неё, и она выдыхает прямо ему в рот. Он прикусывает её губу, его мокрые и скользкие от крема ладони ползут по её коже. Гермиона касается его сосков, и он целует её крепче, тяжело выдыхая через нос. Она облизывает его зубы, оглаживает языком его язык, но всё же откидывает голову, нуждаясь в кислороде.
Гермиона утыкается взглядом в потолок и начинает задыхаться, когда он тянет вверх её насквозь мокрую футболку. Он сдержанно целует её в шею, стягивает бюстгальтер, и обхватывает губами сосок. Гермиона рвано выдыхает и, едва Малфой ощутимо прикусывает нежную плоть зубами, не может удержаться от всхлипа. Она прижимает к себе его голову, оттягивает за волосы и снова вдавливает в себя. Он смеётся — она чувствует вибрацию — и отстраняется.
Губы Драко припухли от ласк, он откидывается на стенку и приподнимает ладонями её груди. При виде его самодовольного вида Гермиона вскидывает бровь, наклоняется и очерчивает языком контур его рта — его усмешка пропадает, и он снова вовлекает её в поцелуй. Он на мгновение отодвигается, хочет что-то сказать, но передумывает. На долю секунды выражение лица Драко меняется, будто его мучают сомнения, но он всё же подаётся вперёд и целует её. Его ладони, едва касаясь, скользят по её бокам — слишком осторожные движения по сравнению с их предыдущими ласками. Гермиона целует его жарче — его пальцы сжимаются, разжимаются, сжимаются и, наконец, впиваются ей в бёдра, словно он не может справиться с соблазном. Ей хочется сказать: если бы они оба могли с собой совладать, ничего бы этого не было.
Полуприкрыв глаза, Малфой следит за тем, как Гермиона рывком поднимается — онемевшие мышцы покалывает — и стягивает штаны вместе с бельём. Одежда липнет к ногам, она едва не падает, и Драко смеётся. Низкий, хриплый смех, вызывающий в ней желания, которые бы она никогда не озвучила.
Его возбуждение столь велико, что кажется, вызывает боль, и Гермиона не знает, от чего он морщится, отбрасывая свои боксеры на бортик ванной: от дискомфорта или от спазма в ногах. Он осторожно касается покрасневшей, натертой джинсами кожи на её бедрах, подхватывает Гермиону под ягодицы и встаёт, пусть и не с первой попытки. Она стискивает его лицо и целует — он горячо откликается и подтягивает её поудобнее. Малфой едва не падает, потеряв равновесие, но Гермиона одной рукой впивается ему в плечо, а другой вслепую цепляется за штангу.
Он ждёт, пока она обовьёт его ногами, отпускает её бёдра и берёт за руки, помогая ухватиться за штангу над головой. Гермиона смущённо отклоняется, но Малфой не смотрит на неё и рвано дышит ей в шею. Наконец, она стискивает металлическую перекладину обеими руками. Его ладони скользят по её волосам, спине, животу, бёдрам, рот прокладывает горячую дорожку по её телу. Выгнувшись, Гермиона стонет — Малфой облизывает губы и тут же снова возвращается к изучению ложбинки между её грудей.
Его рука на её бедре сжимается, ползёт вниз, и глаза Гермионы округляются — она чувствует его палец там, где, по её представлениям, пальцам совсем не место. Большинство мужчин вообще не желают знать о наличии такого места у девушек, но Малфой полон энтузиазма. Она так рада, что успела принять душ, хотя всё равно подобное не очень гигиенично, и румянец расползается по её и без того горячей коже.
— Я… Я не…
— Молчи.
Палец никуда не исчезает, и Гермиона уже собирается сказать, как это неприлично, нагрубить, но его язык и губы обрушиваются на её сосок, два пальца другой руки проникают внутрь, и она забывает о своём негодовании. Её спина изгибается, перекладина дёргается, и из горла вырывается странный гортанный звук. Ей кажется, будто Малфой повсюду, и, не понимая, как правильно двигаться, она издаёт такие всхлипы, воспоминания о которых будут её смущать.