— Душ, — выдыхает он, и Гермиона даже не успевает открыть рот, как его потная рука сдёргивает её с кровати и толкает по направлению к двери.
День: 1499; Время: 7
Она не так уж часто встречала иностранных солдат. В те редкие эпизоды они были частью большого сражения либо же присоединялись к битве, идущей на территории их страны. В начале войны существовало несколько малочисленных иноземных групп, но они действовали самостоятельно и участвовали в небольших схватках. Гермиона не очень понимает, как они функционируют и остался ли вообще хоть кто-то из них в Англии. После завершения работы они всегда уходили в свои собственные убежища или возвращались в свои страны, так что были лишь незнакомцами среди чада и мрака.
Гермиона узнавала их по форме, которую специально выучила, чтобы избежать инцидентов, наподобие того, что имел место в Суррее. В клубах дыма появилась группа людей в форме. Большинство бойцов решило, что они союзники из другой страны, и это заблуждение обернулось «огнём по своим». Потребовалось две минуты и две смерти, чтобы осознать, что новоприбывшие были местными, поддерживающими Волдеморта.
Гермиона чувствует, как страх расползается по коже и опускается в желудок, за секунду до того, как женщина перестаёт орать на неё на каком-то непонятном языке. Она знает, что это значит, её глаза машинально поднимаются к небу. Тишина, накрывшая городок, трескается, и отовсюду снова начинают сыпаться проклятия и заклинания.
Гермиона прижимается к углу здания, её ладони обхватывают кирпич, изо рта вырывается пар — температура воздуха упала. Она оглядывается в поисках Пожирателей Смерти и вскидывает палочку, ожидая, пока дементоры появятся в поле зрения и в зоне досягаемости. Она думает о прекрасных и счастливых эпизодах.
Пробежка с родителями под брызгами поливальных машин; высшие оценки в Хогвартсе; её руки, обнимающие Гарри и Рона. Она вспоминает, как, грязная и насквозь мокрая, смеялась на полу вместе с Драко. Думает о проведённых в Норе летних месяцах — Уизли постоянно подшучивали друг над другом. Её семья, блики рождественских огоньков на коже. Дыхание Гермионы убыстряется, волны тоски грозят смыть её радость прочь.
Не обращая внимания на жуткий холод, она концентрируется сильнее. Хмурящийся Драко, перепачканный в апельсиновом соке, она и Невилл вцепились друг в друга, чтобы не упасть от смеха. Гриффиндорская гостиная: Гарри и Рон играют в шахматы, Лаванда танцует с поднятыми руками, к ней присоединяется смеющийся Невилл, Симус проказливо улыбается, Патил хихикает в углу… всё, что происходило тогда, когда война ещё не была настоящей войной. Крики толпы, когда Гарри настигает снитч, Крам, кружащий её снова и снова, ловля светящихся жучков в реке. Драко, криво ухмыляющийся и целующий её, его горячие руки на её холодных щеках.
Команда за её спиной сыпет проклятиями в течение трёх секунд, прежде чем дементоры появляются в зоне видимости. Гермиона выпускает своего Патронуса, как уже десятки раз за время этой войны. Дементоры визжат, отшатываясь от её тоски, не способные справиться с силой её воспоминаний.
День: 1499; Время: 15
Ладони Драко совсем ледяные по сравнению с жаром его рта, и она пытается вернуть его коже тепло. Гермиона не знает, как долго он простоял снаружи в одних боксерах и ботинках, сжимая палочку и впившись глазами в горизонт. Как только задняя дверь щёлкнула за её спиной, Малфой повернулся, держа палочку наготове, всем своим видом выражая угрозу. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы, проморгавшись, узнать Гермиону.
«Я думал, это были оборотни», — пробормотал он, оглядываясь назад на линию горизонта. Со странным выражением на лице он повернулся к Гермионе, будто бы желая, чтобы она увидела то, чего не может разглядеть. Она поцеловала его и не знает, трясётся ли Драко от холода или по какой-то иной причине.
День: 1499; Время: 21
Кажется, у Пожирателей Смерти существует какая-то договорённость об убийствах. Уже дважды фениксовцы были близки к тому, чтобы захватить двух высокопоставленных командиров, знающих планы и дислокацию, и дважды Пожиратели убивали их прежде, чем до них добирались члены Ордена. Очевидно, что враг что-то планирует и совершенно не собирается отступать или прятаться. Неистовое беспокойство охватывает убежища и Министерство, страх и надежда смешиваются причудливым образом, как перед Кладбищенской битвой. Но сейчас надежда молчаливая — мощная, но запрятанная глубоко. Никто не озвучивает чаяний, что грядёт конец.
========== Тридцать пять ==========
День: 1501; Время: 17
Зажимая девочке рот, Гермиона ладонью чувствует, как та приоткрывает губы, и скорее шипит, нежели успокаивающе произносит:
— Ш-ш! Я не сделаю тебе больно. Не двигайся и молчи.
Гермиона аппарировала не в ту часть центрального района города, и всё равно: от доносящихся криков её отделяет всего около двадцати магазинов. Получив просьбу о подкреплении и не имея портключей в нужное место, они потратили четырнадцать драгоценных минут на перемещение в Министерство и поиски того, кто может помочь с аппарацией. Гермиону переправили первой и, сообщив, что остальная часть команды аппарирует в правильную точку, оставили одну.
Миновав одно из зданий, в небольшом закоулке между двумя лавками Гермиона заметила девочку — та не торопясь шла по направлению к магазину одежды. Гермионе недоумевала: неужели девчонка была глухой? Ведь она схватила её всего в трёх шагах от поворота на главную улицу, где та бы оказалась на линии огня. Наверное, дело в безразличии и ощущении собственной неуязвимости, свойственным четырнадцатилетнему подростку. У Гермионы недолго, но всё же когда-то были подобные моменты. Когда кажется, будто этот мир и пальцем не сможет тебя тронуть.
Девочка поднимает дрожащую руку и показывает на что-то прямо перед ними. Гермиона вскидывает палочку в том направлении и, отступая назад, судорожно пытается разглядеть то, что заметил этот подросток, как вдруг древко вылетает из её кулака. От удивления чёткость зрения смазывается, Гермиона замирает и тут же получает удар локтем в живот. Она кашляет, захлёбываясь дыханием, и на секунду ослабляет хватку, но этого достаточно, чтобы девчонка вырвалась.
Удивление тут же сменяется яростью, и Гермиона устремляется за обидчицей, уже успевшей подобрать упавшую палочку и теперь улыбающейся.
— Я сказ… Чёрт.
Улыбка на губах девицы совсем та же, что и на лице Пожирателя Смерти, который появляется из тени, — понимание и страх накрывают Гермиону. Как она могла не заметить? Как умудрилась настолько отвлечься на девчонку, будто какой-то неопытный новичок, не знающий, что к чему? Гермиона бросается на девчонку, но ловит только её рукав — подросток дёргается, и материя трещит в пальцах. Гермиона злобно ругается, совершенно беспомощная без своей палочки.
— Не трогай меня, грязнокровка! Мне и так придётся сжигать свою одежду и оттирать кожу на лице!
— Советую сделать так, как она сказала, — Пожиратель взмахивает своей палочкой, словно Гермиона ещё не обратила на неё внимания. Его голос срывается, она замечает гладкость его лица и совсем небольшую разницу в росте с уже стоящей рядом с ним девчонкой. Ему наверняка не больше семнадцати лет.
Фантастика. Все сейчас в другом конце улицы, а она без палочки застряла в этом проулке с двумя подростками, имеющими явное преимущество. Ей остаётся только уповать на то, что они не в состоянии наколдовать что-нибудь слишком разрушающее, надеяться, что она сможет отвлечь их внимание, а затем наброситься на них маггловским образом и добраться до своей палочки. Или сбежать, если ничего другого не останется.
Страх клубится в животе, сердце замирает, адреналин струится по венам. Гермиона ждёт, что от паники начнёт кружиться голова, но ничего такого не происходит. Наоборот, её чувства обостряются, всё становится ярким и чётким. Она внимательно следит за каждым движением своих врагов, и пару секунд девчонка выглядит обеспокоенной, но быстро вспоминает, что оружие у них.