Гарри на мгновение замирает, а потом указывает на дверь.
— Мне кажется, это очевидно.
— Гарри, я имею в виду, как именно он сошёл с ума? — голос Гермионы звучит резко, но она ничего не может с собой поделать.
— Без понятия. Я что, похож на того, у кого есть ответы на все вопросы? — Гарри грубит в ответ и со вздохом проводит ладонью по взлохмаченным волосам.
Их сеанс с помощником прошёл не так хорошо, как он надеялся. Первые двадцать минут оказались лучше, чем рассчитывала Гермиона, но затем посыпались вопросы, в которых сквозило обвинение. Вы когда-нибудь задумывались над тем, что ваше навязчивое желание сражаться вместе с Гарри и, возможно, умереть подле него проистекает из вашей одержимости им? Возможно, именно так всё и выглядело со стороны, вероятно, стоило бы спросить об этом, будь это правдой, да вот только истиной это никогда не было. Движимый одержимостью, ты преследуешь человека до его дома. Любя, следуешь за ним на войну. Гермионе кажется, что тут есть разница, пусть она и не всегда заметна. Одержимость подразумевает нечто иллюзорное, в то время как Гермиона отчаянно цепляется за реальность.
— Пойдём. Нам надо вернуться в штаб.
— Мы можем сначала переправиться по каминной сети в Нору? Я не хочу сталкиваться со всеми ними… — взмахивая рукой, она замолкает, но Гарри знает, что именно она имеет в виду. Шеренги журналистов, неприятные выкрики, вспышки и громкие вопросы.
— Я не знаю, открывали ли Молли и Артур для меня камин, — он снимает очки и протирает их подолом рубашки. — Но ты можешь отправляться. Встретимся с тобой уже в штаб-квартире.
— Нет, давай уж тогда аппарируем, — если Гарри придётся иметь дело с прессой, она не оставит его одного. К тому же Гермиона не уверена, что сможет избежать неодобрительных взглядов Молли, которыми та обычно окидывает её тело, и всю ту еду, что станут в неё запихивать. А профессор МакГонагалл никогда не отличалась терпимостью к опозданиям.
Бросив последний взгляд на Эрни и получив лёгкий толчок локтем от Гарри, она хватается за ручку своего тяжёлого сундука и тащит его за собой.
День:1514; Время: 10
Она заканчивает повязывать старый слизеринский галстук Драко вокруг шеи и смотрит на своё отражение. Вглядывается так пристально, что глаза начинает жечь и наворачиваются слёзы, но Гермиона не отводит глаз.
День: 1515; Время: 12
Уставившись на полки перед своим носом, Гермиона медленно моргает, а потом оборачивается к целителю.
— Это единственная кладовая?
Тот грустно и слишком уж горько улыбается.
— Увы.
— Министерству не понравится этот список, — бормочет Гермиона, оглядывая ярлыки и записывая название каждого зелья.
— Они не будут снабжать нас всем. Вам надо ранжировать медикаменты по степени важности. Забудьте о том, что не является жизненно необходимым. Нам нужны целебные бальзамы для врачевания внутренних повреждений, болеутоляющие зелья, снотворное…
— Снотворное необходимо?
— Мы пользуемся им для… обеспечения спокойного вывода из определенных состояний. Иначе расходуется слишком много обезболивающих.
— Спокойного… о… — шепчет она, сообразив, что имеется в виду. — Понятно.
— Министерство, Мунго и Орден в последние месяцы урезали расходы до необходимого минимума. Запас ингредиентов сократился, редкие компоненты почти невозможно раздобыть. Государственные поставщики по закону обязаны предоставлять Министерству определённый процент медикаментов, но большинство аптек закрылось, и не так уж много людей выращивает и заготавливает то, что нам нужно. Цены на продукцию частных поставщиков и на то, что Министерство не может изъять на законных основаниях, взвинчены из-за дефицита. Мы едва ли можем себе это позволить.
Гермиона всё понимает. Что-то подобное началось всего через несколько месяцев после начала войны. Ситуация улучшалась лишь несколько раз: после появления Драко и Пэнси, принятия министерского закона и тогда, когда удавалось добраться до пожирательских сейфов. Запасы орденцев почти всегда были скудны или же опасно приближались к этой грани. Не хватало всего: зелий, оснащения, провизии, больничных коек, бойцов. Гермиона приучилась с этим мириться. Сражаемся голыми руками, как говаривал Невилл.
Она делает вдох, зачёркивает всё то, что уже написала, вместо того чтобы взять новый лист, — ведь пергамент тоже в дефиците.
— Диктуйте, что вам нужно.
День: 1518; Время: 18
Опуская глаза на свой именинный торт, Гарри покрывается румянцем — они все продолжают петь, а Молли утирает слезы. После завершения песни повисает долгая пауза, Гарри набирает полные лёгкие воздуха, загадывает желание и задувает свечи. Его глаза мечутся по их лицам, он скалится сквозь дымок сумасшедшей улыбкой и резко швыряет кусок торта прямо в Гермиону.
Война отлично научила их быть ловкими, быстрыми и изобретательными. У выпечки не было ни единого шанса.
День: 1520; Время: 13
Это случается тогда, когда Гермиона собирается повернуть за угол. Она размышляет о сейфе, который Драко перехватывает мокрыми руками, злится, что её отправили ему помогать, а он отказывается от её помощи. Думает о дожде, который промочил её насквозь и заливает глаза. О дурацкой фиолетовой тряпке, которой сейф обернут от взглядов прохожих-магглов. О пакете в её руках, набитом упаковками кровельной дранки, мешками штукатурки и другими штуками, предназначение которых Гарри ей не раскрыл.
Вдруг краем глаза она замечает чёрное пятно, заострённый капюшон и действует на полном автомате. Наступив в лужу и обрызгав себя и женщину, идущую рядом, Гермиона выкрикивает заклинание в ту же секунду, как фигура оказывается на линии огня. Женщина и двое мужчин в деловых костюмах замирают, а за спиной у Гермионы слышится грохот и громкий всплеск.
Она выдыхает, лишает памяти сначала женщину, упавшую на тротуар в попытке спастись, а затем и собирающегося убежать мужчину. Драко странно притих где-то сзади, пока Гермиона направляет палочку на второго прохожего, всё ещё замершего от удивления, и спокойно сообщает невольным свидетелям, что упавший человек просто оступился, а им всем надо срочно отправиться по делам в другую сторону.
Все очевидцы, как сомнамбулы, шагают прочь, Гермиона оглядывается на Малфоя и видит, что тот не спускает с неё глаз. Она открывает рот, чтобы поинтересоваться, что случилось, но его пристальный взгляд заставляет её промолчать, и дождевая вода попадает ей прямо на язык. Она ожидала, что Малфой бросится обыскивать местность в поисках других Пожирателей Смерти, но вместо этого он неподвижно стоит и смотрит на неё так, будто пытается подобрать правильное название каждой цветной крапинке на радужке её глаз.
Она тоже застывает, но Драко, наконец, отмирает и подаётся вперёд. Не разрывая зрительного контакта, медленно опускает её палочку. Гермиона переводит взгляд на свою руку, потом на… мужчину. Мужчину, на котором нет маски, под плащом которого виднеются джинсы и чья сумка с покупками валяется на тротуаре. Она медленно моргает три раза подряд, и воздух вырывается из лёгких мелкими толчками. Она не сомневалась, что это Пожиратель Смерти. Видела капюшон, блеск маски и знала.
Гермиона не понимает, что Драко движется, пока тот не оказывается прямо перед ней, вглядываясь в неё так, будто хочет убедиться: она не закатит истерику и не швырнёт Ступефаем в кого-нибудь ещё. Малфой поворачивается, подходит к мужчине и наклоняясь, произносит: «Эннервейт». Гермиона шокированно наблюдает, как Драко разговаривает с ним и помогает собрать разбросанные покупки.
Это всё из-за дождя, дело в нём. Дождь, её раздражение, озабоченность. Гермиона не смогла оценить обстановку из-за дождя. На прохожем был длинный тёмный плащ с капюшоном. Её нельзя обвинить в том, что она… Слава богу, она лишь оглушила его. Слава богу, слава богу, слава богу, она сделала только это.
Драко забирает её палочку, и Гермиона смаргивает пелену с глаз, чтобы его рассмотреть. Она стискивает пальцы в дрожащие кулаки, дыхание в горле перехватывает, а грудь сковывает тяжестью. Малфой распахивает её дождевик, убирает палочку в чехол и начинает застёгивать пуговицы. Ей кажется, так он хочет затруднить ей доступ к оружию, не дать ей его выхватить. Обычно он ничего подобного не делал — никто из них так не поступал. Им необходима возможность незамедлительно дотянуться до палочки. И в обычной ситуации Гермиона бы спросила, какого чёрта Малфой творит. Но сейчас… это просто дождь. Всё произошло из-за дождя.