— Боже, — Гермиона трёт лицо. Она не может вести разговоры о сексе даже со своими подругами, что уж говорить о комнате, полной парней. — Поясняю: я ни с кем не встречаюсь. Не знаю, откуда пошел этот слух, кто его распустил, но это полная чепуха.
Она косится на Лаванду — источник и распространитель большинства сплетен, касавшихся её личной жизни. Та, кого несколько недель назад Гермиона разозлила в ванной комнате и кто, скорее всего, и стал причиной этой нелепой болтовни. Ничего особо обидного или непоправимого, но этих бредней достаточного для того, чтобы смутить.
— О, так ты одинока? — впивается в неё глазами Симус. — Можешь называть меня, как только твоей душе будет угодно.
— Симус — Короткий Пенис, — встревает Анджела, и к досаде Финнигана большинство присутствующих разражаются хохотом.
— Ирландский Скорострел.
— А…
— Ой, да пошли вы все, — огрызается Симус и смотрит прямо на Гермиону. — Думаю, Гермиона понимает, что личное впечатление это очень…
— Не хочу прерывать столь умильно-жалкое соблазнение по-гриффиндорски, но у нас совещание. Финниган, хочешь трахнуть Грейнджер, озаботься этим в своё свободное время.
Все головы поворачиваются в ту сторону, откуда доносится холодный протяжный голос, и тишина в комнате воцаряется быстрее, чем до этого вспыхивает веселье. Малфой, кажется, не испытывает никакого удовольствия от предстоящего обсуждения и скупо машет рукой влево. Невилл быстро поднимается на ноги и едва не сшибает стул, стараясь поскорее начать свою речь и предотвратить возможную ссору между двумя упёртыми противниками.
Гермиона смотрит на Малфоя и замечает, как сжимаются и разжимаются пальцы его второй руки. Устраивась на своём месте, он мельком встречается с ней глазами, а затем полностью сосредоточивает внимание на Невилле.
День: 1133; Время: 20
— Привет, — улыбается Невилл, принимая кружку с горячим шоколадом из её рук.
— Невилл, это действительно фантастический план, — снова повторяет Гермиона, второй кружкой касаясь руки Малфоя, — он не заметил, что она протягивает ему напиток.
Он с удивлением оборачивается и пару секунд просто смотрит, после чего обхватывает донышко широкой ладонью. Его пальцы слегка касаются запястья Гермионы, и она поднимает голову, встречаясь с ним глазами.
— Спасибо. Меня просто как осенило. Ну, не знаю.
— Эй, ребята, а что вы там делаете? — спрашивает из-за занавеси Дин.
— Разводим костёр, чтобы петь песни и жарить картошку.
Дин таращится на Гермиону до тех пор, пока не убеждается, что та шутит.
— Мы с Симусом этим летом как-то пытались. В результате подпалили дерево, — Гермиона и Невилл смеются, и Дин присоединяется к их компании на крыльце, устраиваясь на перилах. Он хлопает по месту рядом с собой, и Гермиона садится поближе к приятелю.
— Я всё равно лидирую, так как чуть не спалил кабинет Зельеварения.
— Восемь раз, — улыбается Гермиона.
— Одиннадцать, — отстраненно поправляет Малфой.
— Одиннадцать, — смеясь и пожимая плечами, соглашается Невилл.
Дин долгим взглядом изучает Малфоя, будто решаясь на что-то.
— Малфой, я слышал, Пушки обыграли Катапульты Кайрфилли. Если я правильно помню, Катапульты были твоими фаворитами.
Тот выдавливает короткий неестественный смешок.
— Может быть, и так, но до того момента, пока к ним не присоединился Дантц и они не наняли ловцом этого самонадеянного ублюдка Донавана. После того, как Маркис в прошлом году рухнул, выполняя «бочку», всё полетело к чертям собачьим.
Гермиона вздыхает и косится на Невилла, желая разделить с ним свою боль. Квиддич — общая тема для разговоров у большинства мужчин, и хотя Гермиона рада, что Дин проявил инициативу, вряд ли она когда-нибудь будет скучать без этих обсуждений.
Оставшийся глоток шоколада в её чашке давно уже стал ледяным, а завязавшаяся между ними четверыми непринужденная беседа всё продолжалась. Солнце село за горизонт, мир вокруг стал тёмно-синим, и сразу же за Дином отправился спать Невилл. И вот Гермиона сидит на перилах лицом к дому и считает вьющихся возле фонаря мотыльков. Малфой молчит, стоя справа от неё, — он прислонился плечом к балясинам и, уставившись перед собой, разглядывает то, что она никогда не сможет увидеть.
— А знаешь, на совещании я сказала правду, — заливаясь румянцем от смущения, Гермиона прикрывает глаза. Она так долго обдумывала эти слова, что они сами сорвались с языка. Гермиона всё размышляла, имеет ли это хоть какое-то значение для Малфоя, и пришла к выводу, что вот сейчас и выяснит.
Слышится шорох его одежды, и старая деревянная опора скрипит, когда Малфой меняет своё положение.
— По поводу плана?
— По поводу того, что я ни с кем не встречаюсь.
Прикосновение его пальцев к колену заставляет Гермиону распахнуть ресницы. Ей казалось, она сможет уловить его движение, но Малфой придвинулся гораздо тише, чем она рассчитывала. Он вообще почти во всём превосходил её ожидания.
— Ни с кем?
— Ну… с тобой… Полагаю, что-то… в… этом роде… Да, неважно, — сбивчиво произносит она, поднимает глаза к небу и качает головой.
Гермиона не видит его реакции — склонившись, он на мгновение замирает. Кладёт ладони ей на колени, надавив, заставляет развести ноги шире и шагает в образовавшийся зазор. Их лица теперь на одном уровне, несмотря на то, что Гермиона была выше стоявших возле неё Невилла и Дина. Иногда лишь оказавшись рядом с Малфоем, она вспоминает, какой он высокий.
Он следит взглядом за тем, как его пальцы поднимаются по её ноге, обводят крепко сжатую на перилах руку, скользят по предплечью вверх. Он прокладывает дорожку по её плечу, добирается до шеи, оглаживает горло и движется к челюсти. Ногтём обводит контур нижней губы и наконец-то встречается с Гермионой глазами. От Малфоя исходит тепло, а она чувствует себя как-то непривычно, но вместе с тем приятно. От его прикосновений по коже бегут мурашки, чему только способствует ночная прохлада, и Гермиона наклоняется ему навстречу. Его дыхание опаляет жаром её щеку, он снова отводит глаза, очерчивая пальцами её подбородок, скулу, поднимаясь к виску.
— Ты самая упрямая девушка, которую я знаю.
— Что ужасным образом сочетается с твоим собственным упрямством, — шепчет она в ответ. Момент удивительно странный и хрупкий.
— Действительно, — он усмехается, проводя пальцем по её лбу, носу, спускаясь к губам.
— Мы вообще ужасно сочетаемся вместе.
Он пожимает плечом, хватает Гермиону за подбородок и наклоняет её голову.
— На этот счёт я пока ещё ничего не решил.
Его рот касается её губ впервые за последний месяц, и на вкус Малфой как шоколад. Гермиона инстинктивно тянется к нему, опасно покачиваясь на перилах, и он обхватывает её рукой за спину и притягивает к себе. Она не обнимает его ногами — хотя, возможно, и стоило бы, — но всё же крепко сжимает его бока. Она уже почти забыла, каково это целовать Драко Малфоя, но он быстро напоминает ей, вознамерившись лишить её дыхания и стройности мыслей и заставляя всё нутро бушевать от узнавания.
Позже Гермиона будет задаваться вопросом, неужели он так долго отказывался её целовать только потому, что не знал наверняка, есть ли у неё кто-то ещё. И, учитывая тот факт, что ничто не мешало ему заниматься с ней другими вещами, это покажется ей ещё более странным, однако она сможет найти только такое объяснение. Сейчас же всё, о чём она может думать, — это настоящий момент и попытки запомнить вкус и контур губ Малфоя.
День: 1139; Время: 5
Она получает от Люпина записку — сложенная вчетверо бумага приклеена к двери её спальни при помощи клейкой ленты. Судя по сгибам, кое-кто уже сунул в текст любопытный нос, пока Гермиона отсутствовала на площади Гриммо.
«Рон с Гарри», — написано на обрывке — вот так лаконично и просто. Гнев на всех тех, кто проявил непомерный интерес, исчезает, потому что Люпин оставил это послание не просто так. Эти слова нужны, чтобы подарить всем ту же надежду, которая зародилась в ней. Ведь это означает, что поисковая команда Гарри расформирована и розысками последнего крестража займётся вторая группа авроров. А следовательно, всё почти кончено. И что ещё важнее, оба её лучших друга сейчас в безопасности, и с этой мыслью Гермиона удовлетворённо засыпает.