День: 1419; Время: 20
— Неужели ты вообще не нервничаешь?
— По какому поводу? — он отрывается от программы, которую смотрит, и отбирает у Гермионы коробку с крекерами, заметив, что она вытаскивает несколько печений.
— По поводу финальной битвы. Ты же знаешь: она скоро случится.
— Знаю. Но это не финальная битва. Война и дальше продолжится. Это лишь кульминация.
— Но это же решающее сражение.
— Не обязательно. Какая бы сторона ни проиграла, её потери будут очень велики, но шанс на окончательную победу всё равно сохранится.
Гермиона ёрзает на месте, теребит шнурки на пижаме. Она нервничает. Хотя нет, она просто в ужасе — вот правильное слово. Ей просто необходимо с кем-нибудь об этом поговорить, но судя по всему, Малфой — единственная кандидатура. Все остальные либо пока ещё просто тревожатся, либо уже близки к панике. Драко же спокоен всегда — даже тогда, когда у него внутри бушует ураган. Он в состоянии справиться с мыслями о войне, потому что принял её суть. Малфой знает: люди умирают. Это может оказаться и кто-то незнакомый, и ты сам — Драко относится к такому раскладу с отрешённым пониманием. И поэтому Гермиона считает, что Малфой не слишком похож на человека.
— Существует пророчество… — она сомневается, что может всё ему рассказать, но в то же время не видит никаких причин этого не делать.
— Знаю, — откликается Малфой. — В нём сказано, что один из них убьёт другого, но когда-нибудь умрут все, и кто-то может разделаться с выжившим. Нет никаких причин останавливаться, случись Поттеру погибнуть.
Гермиона с трудом втягивает в лёгкие воздух, тем самым выдавая свою нервозность. Они много лет двигались к этому моменту, и пусть сейчас совершенно ясно, что развязка близка, у Гермионы нет никакой уверенности, что она к ней готова. Она задаётся множеством вопросов: победит ли Гарри? Если нет, то где ещё её место в этом мире, кроме как не подле него? Сможет ли с этим справиться Орден? Смогут ли они остановить Волдеморта? Гарри Поттер — один-единственный человек, но всё держится именно на нём, включая их общую надежду. Именно Гарри всегда был тем, кто с этим покончит. И как быть, если у него ничего не выйдет?
— Что будет, если Гарри не сможет одержать победу?
— Мы спрячемся, восстановим силы. И будем снова сражаться.
— А что, если проиграем?
— В этом случае мы все, скорее всего, погибнем.
— Звучит утешающе.
— Грейнджер, ко мне не надо приходить за утешением. Я не собираюсь врать лишь для того, чтобы тебе полегчало. Это война. Смирись уже с этим.
Гермиона сердито смотрит на него, потом переводит взгляд на телевизионный экран и выхватывает из рук Малфоя коробку с крекерами.
— Не верю, что ты не нервничаешь.
— А я не говорил ни да, ни нет. Я лишь сказал, что Гарри Поттер не конец всей войны. Это одна из тех битв, которые мы ведём с самого начала, вот только в ней обязательно примет участие Волдеморт, а сам Поттер выйдет из тени. Всё, что от нас требуется, — победить.
— Всего-то… — фыркает она. Малфой забирает свои крекеры обратно и пихает Гермионе в руки коробку. — Мне нравятся только такие!
— Чучело, они же все одинаковые.
— О, — она достает еще одну упаковку. — А в той пачке они разные.
Он медленно жуёт, сверля ее взглядом, она отвечает ему тем же.
День: 1422; Время: 4
Она беспокойно ждёт хоть какие-то новости. Караулит сову или кого-то, кто даст ей понять: настало время сражаться или хотя бы ознакомиться с планом действий. Но никто не появляется.
Все молчаливо погружаются в свои мысли, страхи и предположения. В воздухе ощущается предчувствие надвигающихся событий, и люди задумчиво бормочут что-то себе под нос, слишком занятые ожиданием.
Похоже, все операции и сражения приостановлены. Давление и напряжение возрастает, грозя обернуться катастрофой.
День: 1428; Время: 11
Гермиона сонно открывает глаза, наслаждаясь уютным теплом, несмотря на постепенно нарастающее волнение от осознания того, где именно она находится. Видимо, она провела в постели с Драко целую ночь, и хотя это уже случалось раньше, так долго она пробыла здесь впервые. Обычно, прежде чем снова заняться сексом, они дремлют от силы полчаса-час. Как только становится ясно, что они слишком измотаны и нуждаются в длительном отдыхе, один из них уходит. Гермиона помнит, что в этот раз она провалилась в сон, когда за окном ещё было темно — сейчас же там ярко светит солнце.
Судя по всему, Драко и не собирался её отпускать: уставшая, Гермиона дважды пыталась выбраться из кровати, но оба раза он притягивал её обратно. Тогда она не слишком об этом задумывалась (его губы и руки не оставляли для размышлений никаких шансов), но сейчас её интересует один вопрос: неужели это такая своеобразная стадия отношений?.. На которой им стало настолько комфортно находиться в кровати вместе, что уже нет необходимости просыпаться каждые двадцать минут, чтобы оправдать пребывание в одной постели очередным раундом секса.
Его тёплая грудь прямо под щекой: Гермиона слышит глухое и мерное биение его сердца. Кажется, Малфой ещё спит — так размеренны и сильны удары. К тому же его рука покоится прямо под ней, а кулак прижат к её пояснице — осознав это, Малфой тут же бы сменил положение. Ей уже пришлось как-то раз проснуться от того, что Драко резко выдернул свою руку, что-то недовольно бурча про риск потери конечности.
Она чуть смещается, чтобы посмотреть на него: с того самого случая в её комнате, имевшего место давным-давно, ей нравится наблюдать за Малфоем во сне, без его обычной защиты. Но тут она с испугом замечает, что Драко не спит, а пристально изучает потолок.
— Что тебе снилось? — его голос звучит чисто — значит, он бодрствует уже давно.
Гермиона моргает и переводит глаза на его подбородок.
— Не знаю. А что-то снилось?
Он пожимает плечом, и Гермиона шевелится в такт этому движению.
— Я пытался понять: всё дело в неудобной позе или ты всегда издаёшь во сне такие недовольные звуки.
— Недовольные звуки?
— Язык, — шепчет он. — Ты им прищёлкиваешь по нёбу.
— Ой, я не знала, — Гермиона понятия не имеет о своих ночных привычках: она никогда и ни с кем не спала вот так. В Хогвартсе она пользовалась заглушающими чарами из-за храпа Парвати, а во время нечастых ночёвок в маггловском мире никто ей ничего не говорил.
Она опускает голову, касаясь щекой его соска — и тот сразу же твердеет. Осознав, что её рука находится в опасной близости к малфоевскому паху, Гермиона заливается румянцем и поднимает ладонь повыше. Она чувствует: мышцы его живота сокращаются, и он глубоко втягивает воздух.
— Как тебе озеро?
— Что? — Гермиона слишком впечатлена мурашками на его коже от её прикосновений, чтобы вслушиваться в вопрос.
— Озеро за домом, о котором я тебе говорил. Ты туда ходила?
— О, да. Да, ходила.
— Ты помнишь, где оно?
— Да.
— Хорошо. Я потерял там своё кольцо, а вчера не смог вспомнить, как туда выйти. Если я вернусь, ты должна будешь показать мне дорогу.
Упершись невидящим взглядом в шрам на его боку, Гермиона сначала замирает, а потом поднимает голову. Прижав подбородок и смешно скривившись, Малфой внимательно всматривается в неё, но не может ничего понять.
— Что? Ты нашла моё кольцо? Заложила его и спустила деньги на борьбу за права домовиков?
— Если. Ты сказал, если.
Что-то быстро мелькает в его глазах, и Гермиона не успевает разобрать, что именно — или же это просто игра света.
— Да, если. Я не был в этом доме несколько месяцев и не знаю, вернусь ли сюда ещё до конца войны.
И впервые в жизни Гермиона отчётливо видит по выражению лица Драко Малфоя, что он врёт. Она ложится обратно ему на грудь, догадываясь, почему он мог так долго не отпускать её от себя. Малфой отправляется в настолько опасное место, что может позволить себе «если» и целую ночь секса — он не уверен, что ему предоставится другая такая возможность. Он не уверен, что вернётся назад, и от этого понимания сердце Гермионы разбухает и так больно бьётся о рёбра, что начинает накатывать тошнота. Страх и тревога распирают горло, и у неё не получается нормально дышать.