Это преувеличение. Мальчик оставил пять отметин на одном предплечье и семь на другом.
— Я бы дала ему пять.
— Удар что надо.
Стараясь сохранить равнодушный вид, Гермиона жадно осматривает голое мужское тело, впиваясь взглядом в дорожку волос, показавшуюся в расстёгнутой ширинке. Его нагота ей нравится — наконец-то она может себе в этом признаться. Малфой приподнимает лицо Гермионы и проводит холодными пальцами по воспалённому участку на челюсти.
— Синяк? — шёпотом спрашивает она.
— Да, — Драко тоже понижает голос.
Гермиона тянется ему навстречу, её горячие ладони скользят по его прохладной коже — губам, щеке, линии носа. Она думает, что стоит ей произнести «спасибо», как Малфой закроется от неё, поэтому решает показать свои чувства. Они всегда разговаривают действиями — слова кажутся неправильными.
— Мне надо сначала смыть кровь и грязь, чтобы вода… — она замолкает — Драко рывком стягивает с её бёдер штаны и бельё, но зрительный контакт не разрывает, поэтому Гермиона продолжает: — не стала грязной.
Драко наклоняется, чтобы окончательно избавить её от одежды, — носки Гермиона стягивает сама, как только он выпрямляется.
— Грейнджер, в этом и кроется смысл принятия ванны. Вода всегда становится грязной.
— Она даёт возможность расслабиться.
— Я и не спорю. Залезай.
Он вручает Гермионе полотенце, и она, неловко забравшись в ванну, садится на бортик, чтобы смыть кровь с рук. Она шипит и морщится от горячей воды и шершавости ткани, только теперь понимая, почему лицо и руки Драко были холодными. Она слышит за спиной звук расстёгивающейся молнии и шорох одежды, мельком думает о своих друзьях по ту сторону двери, но не переживает по этому поводу. Вот и ещё один способ доказать Драко своё отношение.
Малфой вытаскивает полотенце из её рук и сам залезает в ванну. Гермиона наблюдает, как он садится, прислоняясь спиной к краю. Драко выжидающе смотрит на неё, и она устраивается между его ног, сперва полностью его оглядев. Обхватив её бедра, он притягивает её поближе к себе — его ладони касаются плеч, а твердеющий член упирается в спину.
— Будет больно.
— Знаю.
— Я не буду осторожничать, как Браун. Я собираюсь смыть всю грязь.
— Знаю.
Гермиона терпит, но то, как она стискивает пальцами его колени, говорит о многом. Розовая вода стекает по ногам, и Драко периодически подаёт ей полотенце — ополоснуть под краном. И пока она занята этим, обводит подушечками пальцев её позвонки и опухшее плечо.
Гермиона думает, что в этой ситуации ей должен видеться особый смысл — год назад так бы всё и было, но сейчас её это вовсе не трогает. Её кровь для него — всего лишь кровь. Может быть, именно её кровь — та самая, которая десятки раз была на его руках, кровь его любовницы и друга. Наверное, Гермиону должна шокировать разница между этим моментом и периодом их обучения в Хогвартсе, но между этими точками на временно́й оси лежат годы, и каким-то неведомым образом ей всё ясно. Будто бы не было других путей, которыми можно было прийти к этой секунде.
— Готово.
Она в последний раз споласкивает полотенце и ждёт, пока грязная вода уйдёт в водосток. Затем отбрасывает его в раковину, но промахивается, вместо этого задевая вентиль крана. Не зная, что говорить, Гермиона гладит колени Драко и позволяет ему притянуть себя к груди.
— Ты не собираешься закатывать истерику, ведь так?
— Нет, — Гермиона качает головой, следя за его пальцами на своих бёдрах. — Подожду до окончания войны.
— Отличный момент.
— Чем ты хочешь заняться?
— О чём ты?
— После войны, — поясняет она.
— Так далеко наперёд я не загадываю.
— Пессимист.
— Мне лень.
— Враньё.
Гермиона шеей чувствует ухмылку Малфоя, которая исчезает, едва он целует её в скулу. Его ладони — теперь он знает, что нужно задействовать обе руки, — приподнимают её волосы, заставляя Гермиону обернуться. Он медленно целует её, и она, помня о его разбитой губе, нежно ему отвечает. Проводит языком по ранке, и наверное, Драко это нравится — теперь он целует её крепче.
Густые волосы частично рассыпаются — одной рукой Малфой проводит по её шее, боку, талии, скользит ладонью по животу, приподнимает грудь. Гермиона тяжело дышит через нос и неловко старается повернуться. Глаза Малфоя тёмные, он очень привлекателен. Обхватывая её ягодицы, Драко с плеском тянет Гермиону на себя.
Она прижимает ладони к его животу, с силой проводит по груди и, вовлекая Малфоя в очередной поцелуй, чувствует, как его кожа растягивается под её пальцами. Кажется, его губа начинает кровоточить — Гермиона ощущает во рту слабый металлический привкус, и ей наверное, должно быть неприятно, но это совсем не так. Наверняка Малфой тоже его заметил, его язык сплетается с её. Гермиона подаётся бёдрами ему навстречу, и он стонет ей прямо в губы.
— Кран, — бормочет он и толкается в ответ — Гермиона тут же вбирает в себя его язык.
— Что? — переспрашивает она: ей не особо важно, что он сейчас говорит.
Вроде бы, ему тоже, его рука поглаживает её живот, пальцы скользят по коже.
— Вода.
— Ага, — она понятия не имеет, что он имеет в виду.
Стоит ей обхватить член ладонью, как Малфой дёргается и, оторвавшись от её губ, перемещается к шее.
— Чёрт с ней, — стонет он, прижимается открытым ртом к её коже, вычерчивая языком какие-то знаки.
Гермиона вынуждена откинуть голову, ей приходится для опоры вцепиться Малфою в руку — его поцелуи уже добрались до её груди. И тут она понимает, что касается затылком воды. Моргая, она смотрит в потолок, пытаясь выловить хоть одну здравую мысль в затуманенном мозгу, — Малфой обхватывает её сосок губами, и она стонет, ещё крепче прижимая к себе его голову. Лаская её спину, он поднимается на колени и смотрит так, что у Гермионы перехватывает дыхание.
— Погоди, погоди… кран, вода, — она взмахивает рукой, неохотно отрывается от Драко и поворачивается лицом к крану. От этого вода новой волной переливается через бортик на пол, и Гермиона едва успевает закрыть кран, как Драко снова стискивает её бёдра.
Он подтягивает её обратно, и ещё больше воды выплёскивается на плитку. Одной рукой Малфой сжимает её ягодицу, а второй направляет себя. Жарко дышит в спину, сдувая капли с кожи Гермионы. Прикусывает её за ухо, и они оба стонут, когда она опускается на него.
— Чёрт, Гермиона.
Она осязает его слова, ощущает вибрацию его груди, чувствует, что сильная рука её обнимает, а плечи крепко прижаты к её собственным.
Она начинает двигаться быстрее, вода с каждым толчком переливается через край. Опустив руку, Гермиона переплетает свои пальцы с его — и ей плевать, что это очень личный жест. Малфоя это тоже не беспокоит, его вторая ладонь ползёт по её животу к груди, и она свободной рукой до боли вцепляется в бортик ванны.
— Драко, — шепчет она и опускает голову на его плечо, надеясь, что на здоровое.
Он пожимает им, и, распахнув глаза, Гермиона громко стонет — Малфой подаётся вверх, и её пальцы крепче стискивают под водой его ладонь. Она приподнимает голову и поворачивается, чтобы взглянуть на Драко, и он, наклонившись, так восхитительно-неловко целует её.
Гермиона защищала Драко Малфоя по ряду причин. И это определённо одна из них.
========== Двадцать три ==========
День: 1445; Время: 16
Гарольд уходит с наступлением сумерек: на его щеках остаются следы от помады Лаванды, а в руке шуршит записка, адресованная Гарри.
День: 1446; Время: 8
— Ты попросила его прийти? — Драко спрашивает так, словно любопытство, дёргающее его за язык, причиняет боль.
— Гарольда?
— Конечно. Как раз того, кто и так знает, что надо вернуться, — сухость и сарказм, наверное, его любимая манера общения.
Гермиона на мгновение задумывается: она хрустит круассаном, и пусть его нельзя сравнить с бабушкиной выпечкой, её всё равно захлёстывают воспоминания. О доме, об утренних весенних часах, о запахе сдобы, что остаётся на кухне, даже когда все отправляются спать.