После нескольких недель обычных оскорблений и нагруженных учёбой недель наступил Самайн. Почти Безголовый Ник, призрак Гриффиндора, пригласил Гарри на вечеринку в честь Дня Смерти. Гарри колеблется, но говорит Нику, что он должен быть в Большом зале на пиру, а кроме того, ему кажется неправильным, что живой мальчик идет на вечеринку в честь Дня Смерти. Ник кивает на это и признает, что некоторые из иностранных призраков, которые приходят в Хогвартс исключительно для празднования, могут быть немного расстроены. Итак, в канун Самайна Гарри входит в Большой зал, намереваясь перекусить и взять яблоко для ритуала. Он провел ритуалы в прошлом году — столько, сколько смог — и обнаружил, что меньше беспокоился и боялся первые один или два дня после этого, поэтому он, воодушевленный библиотечным портретом, планирует сделать своей привычкой праздновать каждый важный день года. Стоило только Гарри выскользнуть из Большого Зала, как он услышал громкий, леденящий кровь крик. Он вздыхает, отходит в сторону и позволяет учителям пройти мимо, прежде чем он вместе с большей частью школы следует за ними.
Судя по всему, Рон нашел окаменевшую кошку, висевшую за хвост под окровавленным сообщением о Тайной Комнате, загадочном месте, которое Салазар Слизерин предположительно построил перед тем, как покинуть Хогвартс. История оказывается такова: смотритель Филч последовал за услышанным испуганным писком, обнаружил своего любимого кота, издал полный печали крик и нашел виновника в Роне, который просто стоял рядом с, казалось бы, мертвым животным.
Директор отсылает всех в гостиные, кроме Рона и Гарри. Гарри не понимает, почему он должен остаться; он вообще ничего не делал, даже не был рядом. Но зачем кому-то слушать слизеринца?
Директор допрашивает Рона, и тот заикаясь, рассказывает, что подслушал, как Гарри разговаривал с Почти Безголовым Ником и отклонил его приглашение. Решив доставить неприятности и думая, что Гарри был «высокомерным ублюдком», раз отверг предложение призрака, Рон решил просто появиться на вечеринке в честь Дня Смерти Ника. Только когда он там появился, он понял, что именно праздновалось, и ушел, когда его встретили с презрением и насмешками — появившись без приглашения на вечеринке, устроенной призраком для призраков, Рон был человеком, который еще не умер — и ужасными реконструкциями смертей гостей. Итак, храбрый гриффиндорец, каким является Рон, удрал оттуда. По пути в Большой Зал он наткнулся на кошку и издал испуганный пронзительный писк, который и привёл к нему Филча, который после объяснения Рона начал громко плакать и требовать, чтобы Рон был наказан, желательно смертью.
Немного напевая, директор присматривается к кошке поближе и объявляет, что она не мертва, а окаменела. Гарри мог бы сказать им, что «мертвый» означает, что мышцы расслабляются, и капля слюны изо рта кошки вот-вот вытечет, вместо того, чтобы давно упасть.
Вместо более тщательного допроса Рона — потому рассказанная гриффиндорцем история действительно подозрительна — директор расспрашивает Гарри о его местонахождении во время пришествия. Гарри тут же вспоминает, что раз он слизеринец, он подозревается по определению. Хотя почему директор выделил именно его из всех слизеринцев, он не знает.
— Я…я, — заикается Гарри, остро осознавая, что на него смотрят множество глаз и что в любой момент кто-то может подойти сзади, — я был в Большом Зале.
Кажется, директор ему не верит. Он спрашивает профессора МакГонагалл, правда ли это. Выглядя крайне недовольным, профессор Снейп подтверждает алиби Гарри. Директор Дамблдор снова спрашивает профессора МакГонагалл, как будто не получил ответ всего секунду назад. Суровая женщина смотрит на директора и ледяным голосом точно, слово в слово, повторяет то, что сказал профессор Снейп.
Директор отступает со странной шуткой о том, что «никогда нельзя быть слишком уверенным» и быстро уходит. Это, наверное, самое мудрое, что он мог сделать. Кто знает, что еще он сказал бы, вызывая ещё большее недовольство обоих профессоров.
— Клянусь, — вздыхает профессор МакГонагалл, — с каждым годом Альбус становится все более и более загадочным.
Профессор Снейп почти улыбается в ответ, но потом, кажется, вспоминает о присутствующих студентах и резко отправляет их в гостиные. Гарри уходит без возражений, с облегчением избавляясь от пристальных взглядов и внимания, но Рон остается и пытается возразить, что раз он нашел миссис Норрис — так зовут кошку? — то он должен участвовать в расследовании. Гарри не задерживается, чтобы выслушать, без сомнения, резкий ответ профессора Снейпа.
***
Проходит несколько дней, прежде чем Малфою достаточно надоедает Гарри, чтобы начать выходить из себя. По какой-то причине терпение его заканчивается прямо сейчас, без явного триггера и без какого-или предупреждения. Он посылает в Гарри простое заклятие спотыкания, когда тот спускается по лестнице, отправляя его в полет.
Гарри в панике дергается, чтобы остановить падение, но не может восстановить равновесие и оказывается на шесть ступенек ниже, неловко приземляясь на руку. Некоторые ученики начинают кричать. Сбитый с толку, Гарри смотрит на них и проводит пальцами другой руки вниз по пострадавшей конечности. Во время обследования он натыкается на сильный отёк, а кость давит на кожу, явно разрывая её. Он смущенно моргает. Это оказывается не так больно, как он думал. Позже он вспомнит статью «Адреналин» и подумает о шоке, который, видимо, у него был, а пока у него перед глазами воспоминание о дяде Верноне, из-за которого он уже видел такие травмы раньше. После той травмы тоже не болело около часа, после чего со страшной силой начало это делать, прежде чем магическим образом исцелилось. С тех пор Гарри пережил много боли и много травм, и его не особенно беспокоит конкретно эта небольшая травма.
Он встаёт.
Студенты ахают, глядя на него, когда он спокойно использует левую руку, чтобы поднять свою сумку и вывалившиеся книги. Ему придется использовать зачарованное перо, чтобы делать заметки, вместо того, чтобы писать самому, и держать сломанную руку как можно неподвижнее. Ему также следует использовать меньше магии, чтобы большая её часть была доступна для исцеления.
— Гарри! Ты упал! О, милый мальчик! — прерывает его драматический голос.
Неохотно Гарри поворачивается лицом к профессору Локхарту, который стоит во всей своей самоуверенной красе, с идеально уложенными волосами, одетый в модную одежду возмутительных цветов, которые все ещё более приемлемы, чем у директора школы.
— Не волнуйся, юный Гарри! — объявляет он. — Ибо я — я! — вылечу тебя!
— Нет, спасибо… — начинает Гарри, но его прерывает заклинание, которого он никогда раньше не слышал. Для Темной Магии оно не было бы странно. Для заклинаний без палочки каждый может использовать любые слова, если они связаны с темой заклинания, но театральные круги, которые палочка Логхарта рисует в воздухе, подразумевают, что это заклинание Света.
В какой-то момент Гарри стоит там, делая осторожный шаг назад и надеясь сбежать. В следующий момент его правая рука кажется странной. Что-то с грохотом падает на землю под его предплечьем.
Гарри смотрит вниз… прямо на свою локтевую и лучевую кость, которые обе на удивление целые.
Многие стоящие рядом студенты кричат. Некоторых рвет, а некоторые падают в обморок.
Гарри ошеломленно смотрит на свои кости. Он по-прежнему не чувствует боли и странно отстранен от происходящего.
— Простите, пожалуйста, меня не будет на занятии, профессор, — говорит он, прерывая заикание профессора Локхарта, который всё это время пытался придумать оправдание, пытаясь сохранить образ совершенства, который, как он воображает, он воплощает, демонстрируя всем вокруг.
Гарри взваливает сумку на плечо, наклоняется и хватается свои кости. Это действие звучит странно даже мысленно. Он изучает их, очарованный. Что-то подобное есть в его теле? Он почти не может в это поверить.
Затем наступает боль.
Это не похоже на приливную волну, постепенно становящуюся все больше и больше. Нет, эта боль подобна удару молнии. Агония пронзает Гарри. Его глаза мутнеют от слез. Он моргает, чтобы отогнать их, но некоторые успевают скатиться по щекам. Он пытается поднять руку, чтобы стереть их, но вместо того, чтобы поднять, его рука как бы… шлепается. Нет другого слова, чтобы описать это. Если это вообще возможно, боль усиливается еще больше. Гарри приходится прикусить язык, чтобы не закричать. Немного крови течёт из уголка его рта.