Витька убежал купаться, а Ксюха тихонько спросила у Антона:
– Ты на какой улице здесь живешь?
Она смотрела так трогательно, что Антон нагрубил:
– На Жопомирной, – отвернулся и принялся смотреть на реку, где в прозрачной воде мелькала темноволосая макушка Витька.
Ксюха больше не говорила с ним, а Антон делал вид, что ее нет. Все лето. И на следующее лето тоже: они не сказали друг другу ни слова. Ни через два года, когда четырнадцатилетние Витька и Ксюха впервые поцеловались. Ни еще через два, когда они начали встречаться, а спустя еще два года – стали парой и поступили в один институт. Даже тогда, когда они стали жить вместе, Антон делал вид, что Ксюхи попросту не существует.
Только в день свадьбы Вити и Ксюши, они поговорили:
– Антоша, спасибо большое за букет. Очень красивый, – она сказала очень тихо; всегда так говорила.
А Тоха знал наверняка, что красивый не букет, а она, Ксюха. В белом платье, с копной светлых волос, которые за долгие годы превратились для него в фетиш. А сама Ксения стала для него и счастьем, и проклятием постоянной и совершенно безответной, безнадежной любви. Он часто смотрел на нее, когда она не замечала и всякий раз вспоминал тощую девчонку на заборе. Волосы ее сияли и тогда, и сейчас. И вся она сияла так же, как в день их первой и такой неудачной встречи.
– Знаешь, а ведь я была влюблена в тебя. Тогда еще, в детстве, – она опустила голову, вдыхая аромат цветов подаренных им. – А ты всегда отворачивался и делал вид, что меня нет. Я так плакала по ночам, просто ужас.
– Прости… – Антон с трудом выдавил из себя только одно слово, развернулся и ушел.
СТРАННАЯ МАДО
Автор: Маша Ловыгина
Мальчишки, как обычно, гнали ее до самой развилки. Хотя нет, обычно это были просто мальчишки, а сегодня к ним примкнули еще и две девочки. Возможно, девочки... У Мадо не было ни желания, ни времени это понять. Все, что она успела заметить – розовые и синие пряди в волосах. Что-то новенькое в старом репертуаре, промелькнуло в ее голове, прежде чем Мадо кинулась со школьной лестницы вдоль по улице к старому заброшенному парку. За спиной улюлюкали, в спину летели обидные прозвища, самые простые из которых звучали как: «Дурилка Мадо!» и «Дурочка с переулочка!». Сначала мальчишек было трое. Теперь преследователей пять. Хорошее число, если не принимать во внимание обстоятельства.
Дальше развилки ее преследователи обычно не заходили. Во-первых, боялись опоздать на школьный автобус, а во-вторых, старый заброшенный парк – не лучшее место для хороших детей.
До развилки сто двадцать шагов. Иногда сто двадцать три. Реже сто двадцать четыре. Это вносит диссонанс и напрягает каждый раз, когда Мадо понимает, что можно закончить свой бег. Со школьной лестницей все просто – семь ступеней, семь шагов. Это прекрасная цифра, потому что она не меняется. И поэтому Мадо спокойна – она знает, что добежит до парка невредимой.
Сегодня Мадо девять лет, три месяца, двенадцать дней, шесть часов и… Время в голове Мадо - маленький счетовод, который готов ответить на запрос в любой момент.
Ее полное имя – Магдалена. Тоже девять букв. Имя не изменится, а возраст будет меняться. С этим фактом она уже почти свыклась, но все равно каждый свой день рождения воспринимает как странное обстоятельство соразмерности величин.
Практически все время Мадо молчит. Не потому, что не знает слов. Просто слова ей не интересны, и тратить на них время не имеет смысла. В школе ей приходится трудно. Учителя смотрят на нее как на диковинного зверька и не скрывают своих мыслей, облекая их во фразу: «Эта странная Мадо». Только старый учитель математики иногда кладет ладонь на ее голову. И тогда по спине Мадо бегут мурашки от его прикосновения. Голос учителя сух, но, когда он объясняет варианты решений квадратных уравнений, счетовод в ее голове замирает от счастья. Иначе как объяснить щекочущее движение в затылке и надо лбом?
Мадо знает, что именно так выглядит счастье.
В парке она чувствует себя спокойно. Здесь тихо, и ничто не мешает ей складывать, делить и вычитать. Восемьдесят шагов по тропинке до большого камня. Еще сорок шесть до сломанной ветром березы. Потом сто пятьдесят шагов до моста. Мост такой же старый, как учитель математики, и доски под ногами сухие и скрипящие, как его голос. На школьном автобусе она добралась бы до дома за пятнадцать минут, но тогда пришлось бы провести это время среди тех, кто ее не выносит. Среди тех, кто считает Мадо странной. Среди тех, кто может обозвать и ударить ее исподтишка.