Мужчина застревает грудью и пытается вылезти обратно. Восьмая доска тоже переворачивается и бьет его по лицу. Мадо смотрит, как из носа мужчины идет кровь. Он шипит и кричит ей, что она…
Но Мадо не обращает внимания на обзывательства. Она качает головой – восьмая доска! ну надо же… Старый мост действительно разваливается…
Мужчина рычит и плюется. Сначала он называет Мадо плохими словами, а потом просит помочь ему выбраться. Пусть она протянет ему ладонь, кричит он. У него грязные руки с толстыми желтыми ногтями. Отец Мадо работает в перчатках и подолгу моется в душе перед ужином.
- Чистота – это важно, - шепчет она.
- Что ты там бормочешь, маленькая дрянь?! - кричит этот странный мужчина.
Пока Мадо раздумывает над тем, стоит ли повторить фразу, мужчина срывается вниз. Прямо в глубокий овраг. Следом за ним падают мелкие камни.
Она подходит к образовавшейся дыре и смотрит туда, в темно-зеленую колючую гущу. Теперь она опять одна.
Мадо взбирается на парапет и смотрит вверх. В небе резвятся птицы, и от их веселого крика у нее вновь сладко чешутся лопатки.
«Было пятнадцать досок, осталось тринадцать… Тринадцать! Говорят, это несчастливое число…»
Счетоводу в голове Мадо плевать на то, что говорят другие, он просто ставит галочку и тихонечко ждет, когда она наиграется своими крыльями…
ЛЁПА
Автор: Лариса Шубникова
Основано на реальных событиях
От автора:
Я сразу хочу сказать, что тема рассказа не совсем простая. И поверьте, никакой литературной спекуляции на тяжелую тему нет. А есть лишь искреннее и очень больное. Долго не осмеливалась публиковать, но история, на основе которой писалась эта зарисовка, очень сильно меня зацепила, если не сказать - ранила, потому и решилась.
Лена потушила свет, подошла к окну и привычно потянулась проверить, крепко ли держится фанера. Опомнилась в тот момент, когда ладонь ее коснулась холодного стекла. Вздрогнула, но не от страха, а от облегчения. Звёздная ночь за окном была тихой, а небо казалось прозрачным: ночи на родине Лены всегда были прозрачными по летнему времени. Правда, не всегда спокойными…
Чуть позже, лежа в постели, Лена прикрыла глаза, наслаждаясь запахом свежевыстиранного белья и тем, что можно вытянуть ноги и раскинуть руки; привычка спать, сжавшись в комочек, оказалась самой стойкой из всех, приобретенных ею.
Лена повернулась на бок, пытаясь устроиться удобнее, и взгляд ее, опять же, привычно остановился на фотографии на стене. Снимок сделали давно, еще в то время, когда в доме не было половины крыши, вместо стёкол фанера, о чистой постели приходилось лишь мечтать, а спать в ужасающей тесноте темного подвала.
На фото сын Антоша и серый кот Лёпа. Сынишка еще маленький совсем, белокурый: той весной ему исполнилось два года. А коту… Лена не знала, сколько ему лет: серый полосатый котище пришел к ним, когда начались обстрелы. Просто вошел в дом и улегся у ее ног. Она не смогла прогнать его, знала, что кормить нечем, но не смогла.
Антон привязался к пушистому Лёпе, а Лене становилось чуть спокойнее, когда ночью в подвале раздавалось громкое мурлыкание кота. Она слушала урчание и понимала, что все еще жива, что жив маленький Антошка и даже находила в себе силы молиться о дне завтрашнем.
Странно, но со временем она утратила чувство страха, просто выживала и берегла Антона. Каждое утро Лена поднималась из подвала, шла по опустевшей деревне к колонке и набирала воды в красное ведерко. Струя становилась все тоньше и тоньше день ото дня, но она была, и это вселяло надежду. Потом быстро, но осторожно, стараясь не расплескать воду, Лена возвращалась к дому, который как-то смог устоять, выдержать. Других домов на ее улице просто не осталось, равно как и их хозяев.
Лена кипятила воду на костре в кастрюле с крепким дном, варила пшёнку и кормила Антона. Лёпа доедал то, что оставалось и, кажется, был доволен. А сама Лена после скудного завтрака, привычно прислушиваясь к любому звуку, шла по вымершей деревне искать продукты. Подвалы разрушенных домов все еще были полны банками с консервами, полусгнившей картошкой, а иногда и крупой. Лена брала все, что находила, зная наверняка – бывшие хозяева не предъявят счёта, не попросят вернуть взятое.
Днем, если было тихо, Антошка играл с курами и кроликами, которые по счастливой случайности уцелели, а Лена убиралась в доме. Она прекрасно знала, что всё бесполезно, но упрямо выносила мусор, осколки, расчищала комнаты и небольшую кухоньку. Лене удалось укрыть пленкой дырявую крышу, но это не могло защитить ни от пыли, ни от щепок, ни от трухи, которая сыпалась ежедневно: обстрелы не прекращались.