Достаточно пьян, что не заметил, когда Грэм перестал целовать его и спустился вниз, чтобы расстегнуть ширинку с такой ловкостью, которая предполагала, что он делал это миллион раз раньше, даже если он этого не делал. Все, что он понимал, это то, что они не один раз представляли это в своих мыслях и когда это произошло, то им казалось, что они занимаются этим не в первый раз. Да, они оба были пьяны, причем во всех смыслах, и поэтому Деймоне не понимал, что сейчас не время и не место, чтобы говорить Грэму о своих чувствах, чтобы не усложнить все. Три простых слова, которые он произнес вполголоса, когда держал голову Грэма у себя между ног, а его пальцы были запутаны в его волосы и он выгнул шею назад и почувствовал травинки на своей щеке. Сложно — это неподходящее слово.
Это была последняя ночь перед отъездом Грэма в колледж. И они не нашли лучше оправдания, чем это. Они оба решили, что это уважительная причина. Они не могли вспомнить, как вернулись в дом Деймона. Они оказались там внезапно, прижатые друг к другу и единственное, что они хотели, чтобы никто не слышала их стоны.
Их первый раз можно истолковать как неромантичный, но Деймон всегда находил это приятным и милым. Грэм был слишком озабочен, нервничал и стремился произвести впечатление. Деймон, напротив, был спокоен, заботлив и терпелив.
Насколько Деймон знал, это был первый раз Грэма с кем-либо, так что он четко осознавал напряженность Грэма все это время и придавал уверенности для них обоих.
Грэм задумчиво посмотрел на него. В его карих глазах горел огонь, а в ярко-голубых повис вопрос. На мгновение они задумались о том, как они сюда попали. Им показалось логичным, что они дошли до такого. Даже если это было странно. Грэм первый сказал то, о чем они оба думали. — Ты уверен, что хочешь этого?
Зажатый телом Грэма, Деймон задумчиво посмотрел на него из-под длинных ресниц. Он был слишком пьян, ласков и возможно, рассуждал неправильно, но это единственное, что он мог ответить. — Да.
— Тебе страшно?
— Конечно.
— Тогда почему мы этим занимаемся?
— Потому что ты сказал, что не хочешь терять девственность с тем, кто тебе безразличен. — Деймон усмехнулся и повторил слова, которые Грэм сказал ему несколько часов назад, с желудком полного вина и таким спокойным голосом, что Деймон показалось, что Грэм с таким же успехом мог направить пистолет прямо ему в сердце. Грэм моргнул, а затем задумчиво перевел взгляд на окно. Он выглядел как человек, который делает трудный выбор. Деймон сочувствующе посмотрел на него.
— Но почему я?
— Потому что я доверяю тебе, — тихо сказал Грэм. Деймон медленно моргнул. — Ты уверен, что это веская причина?
Грэм отвернулся с легкой нервной улыбкой на губах. Дэймон заметил в его глазах желание, более сильное, чем он видел когда-либо раньше. Он медленно и с трудом сглотнул. Поднявшись с кровати, он с облегчением снял трусы, и то же самое проделал с Деймоном. Грэм спокойно опустил на него взгляд, глаза отражали свет уличного фонаря за окном. Деймон с трудом мог разглядеть его в темноте.
— Ты скажешь мне, если… — Грэм не хотел говорить этого.
По правде говоря, Деймон знал, что никогда бы не позволил Грэму сделать это, будь он хоть наполовину трезв, но большая часть этой заботы была оставлена в тумане алкоголя.
Деймон кивнул. — Я доверяю тебе.
Молча оглянувшись на него, Грэм стянул с Деймона трусы. Наклонившись, он прижался ртом к шее, чувствуя пульс под сухими губами. Отстранившись, он посмотрел на мальчика под собой, который смотрел на него. Его грудь мягко поднималась и опускалась, как будто это вовсе не нервировало, и Грэм позавидовал ему.
Рука Деймона скользнула между его ног, слегка поглаживая его по ткани трусов. Его рот слегка приоткрылся, и он наклонился вперед, навстречу прикосновению Деймона.
— Ты прекрасно выглядишь. — Тихо сказал Деймон, улыбаясь. Свободной рукой он провел большим пальцем по щеке, задержавшись на уголке красных и распухших губ. Грэм слегка охнул, когда Деймон обвил его пальцами, холодными на ощупь, но почти такими же умелыми, как его собственная рука, и откинул голову назад, выставляя бледную кожу его шеи.
Он часто мечтал об этом. Деймон, трогающий его так. До того, как они узнали друг друга таким образом, до того, как это начало казаться нормальным, он долго думал о том, как его друг прикасается к нему вот так. Это были общие мечты, общие мысли. Эта новая вещь, однако, была другой. Это начало преследовать его по ночам: он видел себя зажатым между ног своего друга, его шею, выгнутую назад, слегка приоткрытый рот, розовые губы, мягкие светлые пряди волос, касавшиеся его щеки, этот глубокий голос, стонущий горячо и низко, рядом с его ухом — прекрасный, андрогинный. Это всегда было худшим кошмаром и лучшей фантазией. И запутанно. Запутанно — это неподходящее слово.
Грэм отстранился и облизал губы так, что Деймон обещал себе, что вспомнить это позже, в свободное время.
— Что-то не так, Гра?
Грэм судорожно сглотнул.
— Я не думаю, что смогу это сделать.
Деймон молча посмотрел на него. Затем, спустя мгновение, сказал:
— Все в порядке.
— Мне очень жаль. — Он сделал паузу. — Ты меня ненавидишь?
— Нет. — Положив руки ему на спину, Деймон притянул голову Грэма и положил себе на грудь. — Конечно нет. Я никогда не смогу ненавидеть тебя.
— Не то, что я не хочу быть с тобой, я просто… — Грэм замолчал.
— Я знаю. Все в порядке, Гра. Ничего не говори. Не волнуйся, — сказал Деймон, проводя пальцами по волосам Грэма.
— Но это последний раз, когда я тебя вижу, и…
— Это не важно, Гра. — Деймон улыбнулся ему в ухо. — Правда. Я не злюсь. А теперь давай спать.
Грэм тихо заговорил ему в плечо, его голос был невнятным, а дыхание горячим от вина.
— Я буду очень скучать по тебе, — Сказал он, слегка наклонив голову так, что его губы коснулись щеки Деймона.
Большой комок застрял в горле Деймона. Он почувствовал, что его глаза начинают гореть.
— Да, я тоже буду очень скучать по тебе, Гра. — Он помолчал, покусывая нижнюю губу. В темноте трудно было что-либо разглядеть, но глаза у него были красные. Он заставил себя улыбнуться.
— А что, если ты проснешься завтра, а меня не будет?
Деймон улыбнулся. — Этого не случиться.
— Но если случиться?
— Тогда я буду мечтать о тебе, пока ты не вернешься
****
РЕЙКЬЯВИК.
Большинство людей не знают, что их улыбка так же убийственна, как пистолет или нож.
По крайней мере, нож убивает немедленно. Но первое гораздо коварней. Все происходит медленно, как ожог, слово вода вокруг тебя постепенно нагревается. Ты можешь не замечать это в течении нескольких лет. Это насколько хорошо скрывают, что ты не замечаете этого, пока однажды ты не поднимешь глаза и не заметишь, что этот человек улыбается тебе в ответ. И тогда ты понимаешь, что же он с тобой сделал.
— Это нормально, что ты не тот, за кого себя выдаешь, — с улыбкой сказал Грэм. И по какой-то причине его слова не звучали покровительственно, как обычно.