Несколько минут спустя она сообразила, что громкие звуки сменились шелестом разговора, и когда подняла голову, увидела появившегося на пороге заспанного полуголого мужчину. Как долго Малфой с ним разговаривал, она не знала. Гермиона уже шла по направлению к дому, похрустывая гравием дорожки и пытаясь выглядеть невозмутимо, – ведь хозяин наверняка заметил, как осматривают его автомобили, – когда Малфой развернулся и зашагал ей навстречу.
– Это он? – ответа она не получила, а человек на крыльце что-то взволнованно произнес. – Ма… Он, да?
– Пошли.
Гермиона смерила Малфоя глазами, затем пригляделась к мужчине, – его движения руками становились всё резче и быстрее, - и пришла к выводу, что и вправду пора уходить.
Ей потребовалось пробежаться, чтобы догнать Малфоя, хотя тот торопился не сильно.
– Ты же не ограбил его, ведь так?
Он посмотрел на нее с веселым удивлением:
– А что если и так?
– Господи, Малфой! Ты…
– Расслабься. А то у тебя мозг скоро лопнет.
– Я не…
– Я узнал имя.
– Что? Имя? У этого парня? Как?
– Да, имя.
– Но как ты спросил его?.. Я имею в виду…
– Я ткнул пальцем в машину и сказал Алек Кайзер, тупица. Как еще я мог…
– Сколько раз я…
– …он начал что-то говорить, но упомянул его дважды.
– Упомянул что? Имя? Кто?
Малфой сердито посмотрел на нее:
– Всем всегда приходится разжевывать тебе абсолютно всё…
– Нет, если со мной разговаривают нормально или…
– Оскар ДеЛойд.
– Что? Ты врешь!
Оскар ДеЛойд был помощником Министра… точнее, был им раньше. Гермиона встречала его несколько раз, но год назад тот внезапно исчез.
Ее спутник напрягся.
– Я бы…
– Он мертв!
Усмехнувшись, Малфой начал переходить улицу.
– Скрывается. И он не мертв.
– Скрывается? Но зачем ему это? ДеЛойд…
– Заключил сделку с дьяволом, и не смог выполнить свои обязательства.
– Ты всегда так делаешь? Говоришь загадками? Ты никогда не говоришь прямо, что имеешь в виду.
Малфой смерил ее таким взглядом, что на секунду Гермиона почувствовала себя круглой дурой.
– Я не говорю загадками. Если ты не понимаешь обычного языка…
– Если ты не можешь нормально изъясняться…
– Проще обвинить других в собственной неадекватности?
Гермиона раздраженно фыркнула и дернула Малфоя за руку.
– Я не неадек…
– А еще чертовски грубая!
– Ох, как же это мило! И это мне говорит человек, который пытался меня задушить! Швырнул меня в стену и…
– Да заткнись уже! Мы на улице. Я понимаю…
– Если ты сейчас хоть слово скажешь о моей крови, Малфой, я покажу тебе, что такое грубость, – ткнув в него пальцем, прошипела Гермиона.
Он сбросил ее ладонь и, сверкнув глазами, направился к автобусной остановке.
День пятнадцатый; 23:59
Гермиона была рада, что к проживанию в гостинице прилагался бесплатный ужин, потому что просить деньги у Малфоя она не собиралась. Во время их путешествия она не просила у него ничего – он просто покупал то, что считал нужным, и этого обычно хватало на двоих. Сегодня он ушел один и отсутствовал вот уже несколько часов. И если бы не еда в гостинице, Гермионе пришлось бы поголодать. Но теперь она лежала на своей кровати и даже расстегнула джинсы, чтобы было легче дышать. Конечно, так наедаться не стоило, но очень уж было вкусно.
Гермиона почти не сомневалась, что крюк в Польшу был пустой тратой времени. Учитывая то, что она знала о Волан-де-Морте, и принимая во внимание те крестражи, которые уже были найдены, не было никакого смысла в том, чтобы использовать машину. Однако сейчас поиски привели их к человеку из мира волшебников, и Гермиона решила, что в словах Малфоя может быть какая-то логика. Она до сих пор не имела ни малейшего понятия о том, как автомобиль умудрился стать настолько ценным для Волан-де-Морта, но скорей всего, просто не видела всей картины целиком.
В автобусе по дороге в гостиницу она поинтересовалась у Малфоя, как они будут искать человека в бегах, но ответа не дождалась. Она тоже злилась, что уже стало обычным делом. Нормой. Но Гермиона умела сосредотачиваться на задаче, и это являлось одной из причин, почему они с Малфоем все еще были вместе. Нужно разделять дело и личные вопросы – так всегда говорил Рон, в очередной раз обыгрывая кого-нибудь из друзей в шахматы.
Она не услышала ни скрежет ключа, ни скрип ручки, когда дверь распахнулась. Малфой выглядел так потрепано, что Гермиона и не надеялась сейчас услышать хоть какие-нибудь новости о местонахождении ДеЛойда. Ведь последние пять часов он занимался именно поисками, верно?
Он пнул створку ногой и шагнул к кровати. От него странно пахло, и Гермиона никак не могла понять, чем, пока мужское тело не плюхнулось на соседний матрас. Она принюхалась, и Малфой поднял голову, встречая ее взгляд, одновременно с этим стягивая ботинки.
– Ты пил, – Гермиона сморщила нос.
– Пил.
– Просто не могу в это поверить.
Тот фыркнул, отшвырнул обувь и принялся за носки.
– Я взрослый мальчик. Так что даже не нарушил закон.
– Да мне плевать, законно это или нет. Мы… тут такое происходит, а ты сидишь в пабе!
Он откинулся и пробормотал что-то очень похожее на оскорбление.
– Я могу делать всё, что мне хочется.
– Я думала, ты сказал, что ты взрослый, Малфой. И не вижу тут никакой связи со зрелостью, когда за нами охотятся Пожиратели Смерти, мы сами ищем крестраж…
– Ты самая большая зануда, которую я когда-либо встречал в своей жизни.
– …грабить людей, и всё в таком духе. И вот ты с украденными деньгами…
– В. Своей. Жизни.
– …напиваешься в пабе!
– Когда-либо.
– Да ты хоть слушаешь меня? – Гермиона выпрямилась, чтобы он понял, насколько серьезной была ситуация.
Малфой что-то проворчал и потянул вверх рубашку. Гермиона невольно пискнула: последнее, чего она от него ждала, так это того, что он начнет раздеваться. В этом не было ничего особенного – она видела многих мужчин с обнаженным торсом. Но это же был Малфой, к тому же, это было неожиданно и… и… Малфой! Да если бы он бросился на нее в попытке убить, это было бы вероятнее, чем раздевание у нее на глазах.
Он замер, услышав ее возню: воротник все еще охватывал голову, ткань рубашки собралась складками у локтей, а светлые волосы торчали в разные стороны. Бросив на Гермиону странный взгляд, Малфой рассмеялся. Смеялся над ней. Она сообразила, что ее лицо, должно быть, искажено идиотской гримасой, и тут же взяла себя в руки.
Малфой стянул с себя рубашку, – мышцы напряглись и упруго перекатились под кожей, – и отшвырнул ее за спину. Гермиона не могла заставить себя отвернуться. В конце концов, она была девушкой, к тому же достаточно любопытной. И если уж она провела столько времени, разглядывая его странные пальцы, – а ведь у нее никогда не было такого фетиша, – то конечно же могла позволить себе бросить взгляд и на его грудь, раз уж вышло, что именно такой тип мужчин ей и нравился. В чем, естественно, Гермиона бы никогда не призналась. Но, учитывая самовлюбленность Малфоя, вряд ли он не осознавал собственной привлекательности. Так что свой интерес надо было держать в секрете.
В принципе, его тело не особо впечатляло. Почти как у Гарри. Который был Гермионе вроде брата. И уж точно от этого зрелища не захватывало дух. На самом деле, было противно. Да, очень противно. Такому придурку нечем гордиться. Нет в нем ничего хорошего.
Поэтому Гермиона заставила себя отвести глаза, одарив напоследок Малфоя самым пренебрежительным взглядом, но гаденыш так и не перестал ухмыляться. И это сбивало с толку. Господи, да он не мог так поступить! Не должно быть никаких сюрпризов. Она же ненавидела сюрпризы. Малфой был раздражающим, злым, мрачным и одетым. Всегда одетым. Так и должно было оставаться.