Гермиона не осознавала, что у нее тоже есть свои чудачества, пока на них не обратил внимание он. Она каждый раз перед сном отряхивала одеяло и никогда даже не задумывалась об этом, пока однажды не подняла голову и не увидела, как пристально Малфой на нее смотрит. Не замечала, что хрустит пальцами на ногах, прежде чем натянуть носки, или что всегда старается переступить порог правой ногой, а всё из–за дурацкого правила «не начинай день с левой ноги», услышанного в детстве. Иногда ей даже приходилось останавливаться в дверном проеме и дважды делать шаг правой, и Малфой, как назло, оказывался у нее за спиной именно в этот момент. Сначала ей было неловко – и это касалось всего, что она о себе узнала, – но он никогда ничего об этом не говорил.
Так же как и она молчала о том, что делал он.
– Это художник.
Малфой посмотрел на нее в зеркало над раковиной. Покачал головой, всем своим видом демонстрируя то, что понятия не имеет, о чем Гермиона говорит. Он как раз чистил щеткой задние зубы.
– Циммерман Номер Девять. Художник… вот, в местной газете, – он пожал плечами. – Оскар развешивал картины по всему своему кабинету: очень интересовался искусством.
Малфой сплюнул и снова сунул зубную щетку в рот.
– Узнаем, когда туда доберемся.
Гермиона была взволнована и очень хотела обсудить то, что нашла. Но Малфой, похоже, совсем не стремился разделить с ней ее чувства. А ведь говорил, что именно она портит всё веселье.
– Пойду, поищу что-нибудь еще.
День двадцать восьмой; 8:05
Малфой присвистнул, и такая реакция полностью отражала то, что ощущала в тот момент Гермиона. Ворота были неприступными.
– Идеально подходит для людей с манией преследования.
– Точно, – пробормотал он, хватаясь пальцами за один из прутьев и дергая его.
Было ясно, что Малфой понятия не имеет, что делать, поэтому Гермиона слегка его потеснила и нажала на одну из кнопок на переговорном устройстве. Когда ничего не произошло, нажала на следующую кнопку, следующую, следующую и следующую, пока в динамике что-то не щелкнуло, и оттуда не раздался голос.
– Э, да, здравствуйте? Мы бы хотели поговорить с Вальтером Циммерманом, – Гермиона специально выделила имя, так как не сомневалась, что остальная часть ее фразы понята не будет.
– Здравствуйте?
Услышав английское слово, Гермиона вскинула голову и близко прижалась к устройству, словно утопающий к спасательному бую.
– Здравствуйте? Здравствуйте!
– …Добрый день. Чем могу вам помочь?
Малфой за спиной начал посмеиваться, и это тут же напомнило Гермионе Хогвартс.
– Я бы хотела поговорить с Вальтером Циммерманом.
– Ваше имя?
– Гер… – Малфой сильно ткнул ее пальцем в спину, – …лана.
Она не смогла придумать фамилию, но похоже, этого и не требовалось.
– Герлана?
– Да.
– В списке нет никого с таким именем. Сожалею, но Вам нужно будет записаться на встречу с мистером Циммерманом.
– Ох, да, конечно, прошу прощения. Это как раз то, что я бы хотела сделать.
– Хорошо, Вы можете позвонить…
– А могу я записаться прямо сейчас?
– Что ж, это… Мы можем назначить дату, но Вам придется зайти в галерею и оставить все свои данные и рекомендации его ассистенту. Ближайшее число… седьмое августа…
– Август? Август, это… это август, – Гермиона нервно хихикнула. – Это только…
– Мистер Циммерман очень занят.
– Да, но дело срочное. Мы займем лишь минуту его времени.
– Мне жаль…
Малфой наклонился над ее плечом и открыл было рот, но Гермиона покачала головой прежде, чем тот успел сказать хоть что-то.
– Пожалуйста, я…
– Герлана, Вам нужно встретиться с его ассистентом, возможно вы сможете подобрать дату пораньше. Это всё, что я могу сделать.
– Хорошо, спасибо.
– Пожалуйста.
По выражению лица Малфоя было ясно, что у него есть, что добавить, но Гермиона умудрилась оттащить его от ворот прежде, чем он окончательно разозлился.
14:14
Гермиона буквально кипела от ярости всю дорогу до гостиницы. В отличие от своего спутника, который был удивительно спокоен.
– Четыре месяца! Она назначила нам дату через четыре месяца. Неужели так много людей договорились о встрече, пока мы стояли у ворот! Смешно. Ты должен был молчать. Почему ты не мог быть милым? Ты ей понравился… Она смотрела на тебя. Но ты обозвал ее порождением зла, и это тогда, когда всё…
– Закрой. Рот.
– Что мы будем делать? Этого человека невозможно увидеть, а я знаю! Знаю, что это он. Мы не можем ждать целых четыре месяца…
– Мы и не будем.
– Что ты имеешь в виду? Ты хочешь уехать?
– Ничего подобного.
Он обогнал ее, потому что Гермиона всегда замедляла шаг, когда о чем-то задумывалась. Почти минуту она бездумно смотрела ему в спину, пока не догадалась, что он может подразумевать.
– Мы не будем вламываться к нему в дом!
– Вообще-то я думал об этом и, несмотря на твое мнение, так и собирался поступить. Но мне пришла в голову другая мысль.
– Какая?
Он сунул ей в руку брошюру и разжал пальцы прежде, чем Гермиона схватила бумагу. Та спланировала на холодный асфальт, и девушка с рычанием ее подняла.
– Открытие галереи?
– Открытие галереи.
– И что это значит?
– Он один из их самых важных художников, – наверняка его работы там выставлены. Так что он должен посетить это мероприятие.
– И как, по-твоему, мы сможем туда попасть?
Малфой ухмыльнулся. И ничего хорошего это не предвещало.
День двадцать девятый; 12:39
– Не могу поверить, что ты уговорил меня на это.
– Прекрати дергаться. Они поймут, что ты что-то задумала.
– Просто невероятно.
– Вовсе нет.
– Это всё плохо кончится.
– Ты ведешь себя так, словно никогда ничего не воровала.
– Так и есть! – если не считать той пачки жвачки, когда ей было восемь – и Гермионе до сих пор было стыдно, она не любила об этом вспоминать.
– Всё, что от тебя требуется, это выбрать нужную вещь, а я наложу Укрывающие чары, и мы уйдем. Вот и всё. Это легко.
– Ха! Это не легко. Определенно нет. Это противоречит всем моим принципам, Малфой.
– Тогда не ходи. Оставайся в гостинице всю следующую неделю. Мне все равно. Я не заставляю. Без тебя мне еще и лучше будет.
Он оставил ее на улице пялиться в витрину магазина. Всегда так делал – уходил, чтобы Гермиона осознала, что она будет делать именно то, о чем он ее просил. Она терпеть этого не могла, но ведь ей и вправду надо было встретиться с ДеЛойдом. Если сама не выяснит, что знает этот предатель, ей потом потребуется месяц, чтобы вытянуть у Малфоя все подробности. Если тот вообще соизволит что-то рассказать.
Зайдя внутрь, Гермиона даже не успела оглядеться по сторонам. Ее быстро окружили, схватили и затолкали в примерочную кабинку, когда она жестами и мимикой призналась, что понятия не имеет, чего бы именно ей хотелось. Продавцы всеми силами стремились произвести впечатление, что они работают не за процент с продажи.
А может консультанты были так дружелюбны потому, что Гермиона им понравилась? Черт, она проводит с Малфоем слишком много времени, вот что это значит.
К тому моменту как произошла катастрофа, Гермиона успела перемерить шесть ужасных платьев. Она должна была сообразить, что добром всё это не кончится уже хотя бы по тому, как эта хламида на нее надевалась. Консультант ворвалась в примерочную, чтобы помочь зашнуроваться, и несмотря на то, с какой легкостью женщина приступила к делу, Гермионе было очень неуютно и некомфортно. Проигнорировав все протесты, продавец затянула корсет так туго, что дышать в нем можно было с большим трудом. А потом ушла. Просто вышла из кабинки, оставив Гермиону одну в этом жутком одеянии, чтобы подобрать другие наряды и дать потенциальной покупательнице возможность вдоволь собой налюбоваться. Гермиона удивилась: неужели она создаёт такое впечатление? На ней не было макияжа, а волосы выглядели так, словно они вот-вот на кого-нибудь набросятся. И это ей дали десять минут на любование собой?