Пролог
Гермиона стояла в центре кольца из людей и дышала пылью, грязью, пеплом и смрадом. Глубоко и яростно, чтобы обжечь носоглотку, чтобы покрыть этим липким мерзким слоем себя изнутри. Чтобы поверить в собственное существование. Только что битва за Хогвартс была закончена их победой. Тёмный лорд пустился клочками гнилой плоти по спёртому воздуху, нагоняя брезгливость и чувство отчаянной победы.
Никто не мог поверить в то, что всё закончилось. Никто. Дети и преподаватели оглядывались в предвкушении нападения со спины, крепко сжимая в руках палочку и силу воли.
Девушка медленно дошла к огромному куску стены старинного замка, который выглядел, как злосчастный айсберг, торча из пробоины в земле. Вспомнился «Титаник» — два столкновения, два крушения и потери. Так много потерь и скорби. Они буквально приняли физическую форму и рвали плоть острыми длинными когтями.
Грейнджер аккуратно коснулась грязными холодными пальцами булыжника и рухнула подле него на колени, наконец позволяя себе быть слабой. Пока все осматривали раненых и выживших, пока оплакивали погибших, пока находились в беспамятстве и прострации, отчаянно жавшись друг к другу, чтобы не потерять. Она сидела за большим камнем и рыдала, вгрызаясь зубами в прижатые к груди колени.
— Эй, Гермиона, — тихий шёпот раздался совсем близко, но при этом не врываясь в личное пространство, а заботливо и тревожно окутывая её.
Гарри бесцеремонно спустился на пол и разместился рядом с ней, привычно положив её голову себе на плечо, обнимая левой рукой за талию. Он не стал комментировать её слёзы и спрашивать о её состоянии, Гарри всё понимал, от того и крепче к себе прижимал. Они сидели молча так слишком долго, чувствую в этом острую необходимость. Грейнджер только тихо переводила дыхание и облизывала пересохшие губы, а он прятал подбородок в её волосах, сдувая с них лохмотья пепла. Единственное, что он себе позволил сказать:
— Всё закончилось, слышишь? Я рядом. Я всегда буду рядом.
Гермиона благодарно сжимала его шершавую большую ладонь и продолжала тонуть в облаке пепла и серы. Перед глазами до сих пор стоял момент, когда кусок стены отваливается и летит на смеющегося Фреда. Этот чёртов кусок, на который она сейчас опирается своей побитой спиной... Грейнджер видела улыбку рыжеволосого друга, видела, как он ей подмигнул и прошептал губами, что всё будет хорошо, после того, как эту глыбу левитировали на то место, где она сейчас находится.
Гермиона прекрасно помнит оглушающий крик Джорджа, он не затихал в её голове с того момента, как она его услышала. Душераздирающий, неверующий в происходящее, до обглоданные костей, пробирающий. Фредди умер прямо у них с Джорджем на руках. Пока брат раскачивался на полу, сжимая в руках бездыханное тело того, с кем не расставался с рождения, Гермиона, отбивалась от пожирателей. Теперь уже не жалея для них самых болезненных и кровавых проклятий.
Глотая слёзы и сцепив зубы настолько сильно, что они начали крошиться, Грейнджер наблюдала, как «Сектумсемпра» попадает прямо в маску пожирателя. Части серебряной маски летели в разные стороны, а за ними ошмётки кожи и куски мяса. Проклятие резало его голову, выплёскивая из неё темно-бордовую жидкость, его громкие страшные крики отдавались в её ушных раковинах классической музыкой. Напоминая её любимую сонату «К Элизе», лаская слух и сломанную к чертям психику.
Она неуклюже поднялась на ноги, призывая взглядом встать друга. Тот, тихо кряхтя, поднялся вслед за ней и разместился позади неё так, чтобы её плечо невесомо касалось его груди при движении. Гермиона снова пропала в воспоминаниях, смотря впереди себя пустым взглядом, куда-то вглубь, в самую суть. В отражении расширенных зрачков отражалось обжигающее ядро земного шара. Рука, сжимающая палочку из виноградной лозы, плавно поднялось в воздух, находя ориентир в этом булыжнике.
— Bombarda Maxima! — тихий, но уверенный голос вырвался из тонких бескровных губ, вызывая собой оглушительный.
Каменная крошка разлетелась так далеко, что друзья попали в эпицентр радиуса поражения. Пыль поднялась ядерным грибом, а острые осколки рассекли её кожу на щеке. Рваные раны, с чувством заслуженной боли, стали кровоточить и саднить. Девушка удовлетворительно осмотрела результат своего действия, было глупо таким образом мстить «убийце» друга, но ей стало чуть легче. Примерно, как быть проколотой сотней иголок и вытащить из плоти лишь одну.
Гермиона вытерла щёку рваным рукавом джинсовой курточки и обернулась к Гарри. Он, едва касаясь, держался рукой за бок. Прикусив язык от накатывающей злости на него и себя саму, Гермиона без слов задрала его футболку к груди, открывая вид на огромные гематомы и раны. Грейнджер мысленно чертыхнулась, вместо того, чтобы залечивать себя, он сидел с ней и терпел сильную боль, пока плакала ему в плечо. Она выдохнула и мягко взялась рукой за предплечье Поттера.