Первая фотография — это она с родителями у бабушки на дне рождении после пятого курса на летних каникулах. У неё дома была такая же.
Вторая фотография уже оказалась колдографией и была для неё незнакомой, но всё равно отдавала теплотой прямо у сердца. Это была гостиная этого дома, она сидела на диване между Роном и Гарри, сладко уснув на плече Поттера и закинув стопы на колени Уизли. Друзья широко улыбались с её открытого рта и Рон даже хотел поднести к её рту игрушечного паука, но Гарри махнул рукой в шуточно-пугающем движении и Рон с испугом выронил паука ей на колени, от чего Гермиона проснулась и сама испугалась. Как им удалось словить такой момент не знает, но понимает, почему место этого колдо именно тут. Девушка на нём практически не отличилась от неё самой, всё попытки её рассмотреть ближе и детальнее только заставляли её многочисленно хмуриться.
Всё, что она заметила — это то, что до этого старательно пыталась игнорировать. Пустота во взгляде и огромные тёмные мешки ответственности под глазами всех троих. Ответственности, которую никто из не вывозил, тонны застывшего бетона на грудной клетке столетнего скелета. Меньше, чем за секунду всё сотрётся под тяжестью груза в костный порошок. Тогда впервые пожалела, что не отдернула себя от этой раздражающей привычки всё детализировать, изучать и анализировать. Теплота от колдографии сменилась привычной обречённостью. Она гордо заняла своё место, принадлежащее ей по праву, лишь осудительно и оскорблённо хмыкая, что её посмели сместить.
Третье фото снова было простой неанимированной фотографией, но даже так это было слишком громко сказано. Грейнджер вертела её в руках, рассматривая с разных сторон и под разными углами, но как ни крути — это был обычный снимок, где девяносто девять целых и девять сотых процента занимало белое пятно. Будто включили вспышку и закрыли камеру. Может это фото солнца? Чтобы не забывать, что такое свет. Эту мысль оборвал вошедший в комнату Фред.
— Забывалочка наша, там Джинни тебя ждёт, — его рыжая грива показалась в дверном проёме. Гермиона вздрогнула, посмотрев на него, её глаза заблестели от слёз. — Эй, ты чего? Я же не обидел тебя?
— Нет-нет, Фред, всё хорошо, — девушка выдавила улыбку и протёрла глаза. — Здесь столько пыли, что у меня разыгралась аллергия.
— С чего ты взяла, что я Фред? Как ты нас различаешь вообще, Грейнджер? — он протиснулся в комнату и бесцеремонно взлохматил ей волосы. Парни всегда к ней относились, как к ещё одной младшей сестре.
— Вас очень просто различать, — Гермиона подавила всхлип, вспоминая безжизненное тело этого весельчака, заставляя себя держаться, чтобы не рухнуть в его объятья, долго рыдая. «Вас легко отличить, потому что есть кого отличать. Ты жив». — У тебя нетронутая пара ушей.
«Больничное крыло» находилось в одной из бывших гостиных дома благородного рода Блэк. В ней было две комнаты в противоположных друг другу сторонах, помимо основного входа. Там были койки для раненых, их даже поделили на две степени тяжести ранений, чтобы не пугать других пострадавших.
Гермиона медленно спустилась по старой лестнице, считая скрипы половиц, казалось, что в этом доме беззвучно передвигается лишь домовик. Остальных дом отвергает, как какой-нибудь вирус. Несколько лестничных пролётов и она спустилась на цокольный этаж. Капельки крови мирно собрались в ушных раковинах от режущего слуха мерзкого скрипа лестниц, которые остались позади.
Гермиона легко толкает посеревшую дверь, которая напоминает цвет слоновой кости и проходит внутрь комнаты. Свечи горят, окна открыты, а света настолько не хватает, что невольно становится душно и девушка тянет кисть к горлу, мягко его потирая. Несколько шкафов стоят в ряд без дверцей, наверняка, чтобы не тратить время, когда понадобятся зелья. Разноцветные склянки по привычке бросаются ей в глаза, когда она идёт к единственному столу, за которым восседает Уизли, что-то пишущая на пергаменте.
— Джинни, — мягко подаёт голос Гермиона и останавливается в несколько шагах от стола. Рыжая макушка слишком контрастна со всей этой серостью. И если бы раньше она за это хваталась, как за соломинку, чтобы не утонуть в этом однообразии, то сейчас это раздражает. В глазах рябит, как от искр фейерверка или маггловской сварки. Хочется отвернуться или закрыть глаза, чтобы абстрагироваться от триггера. — Я пришла на диагностику.
Девушка даже не шелохнулась, видимо, работа на ней сказалась таким образом, что она реагирует лишь на критическую ситуацию и вопли. Через несколько секунд Джиневра поставила точку пером, которая скорее напоминала кляксу, и уже после этого оторвала свой взгляд от бумаги, переводя его на Грейнджер. Голубые глаза устало смотрели вперёд себя и, кажется, ничего не видели, просто не могли сфокусироваться. Уизли отложила перо и быстро протёрла глаза ладошками, поднимаясь изо стола. Гермиона даже почувствовала укол совести за свои предыдущие мысли.