Энергия. Неограниченная, живая, бьющая разрядами тока. Всё верно, Грейнджер, всё верно. Искри, чтобы было что потушить. Он чуть наклонился, чтобы кончик древка плотнее впился в его мертвецки бледную кожу. А что теряет он? Ничего. Они в одной лодке и она вся в пробоинах.
— Смысл тратить силы, если ты проиграла? Оставь их на то, чтобы попытаться сохранить капли своего хвалёного разума, когда тебя раз за разом будут пытать, потроша твои извилины и остатки серого вещества.
— Я перестану сопротивляться только после того, как увижу в твоих глазах собственное падение. Когда ты поймёшь, что ты просто очередной цепной пёс своего хозяина, но знаешь, что, Малфой? — Гермиона смотрела ему в глаза так яростно, что будь она Василиском, то он бы не пережил даже непрямого взгляда.
Ей хотелось наградить его тем презрением, которое клокотало в ней, согревало её и спасало от мысли, что вдруг всё могло быть иначе, потому что не могло. Пусть он поймёт, что чувствовала все эти годы. Только её винили за происхождение, над чем у неё не было никакой власти. В то время, он нёс это отвращение за выбор, за собственные действия. За то, над чем у него был контроль.
— Несмотря на то, каким был верным и услужливым пёс — его всегда убирают при первой возможности. Вешают, как бездомную шавку. И я на это с удовольствием посмотрела бы, я даже ради такого случая готова сдаться, представляешь? Только, чтобы посмотреть, как весь такой важный напыщенный аристократ, наследник древнего рода будет сидеть около ног затхлого, разлагающегося, полукровки, что даже на человека уже не похож. Вылизывать его пятки и просить о...
Договорить ей не дала рука, что сжала её горло и потянула на себя, а после со всей силы ударила её затылком об дерево. Девушка зашипела от боли, перед глазами стали мелькать разноцветные блики, а затылок начал жжечь и молниеносно становиться влажным. Она чувствовала, как волосы стали прилипать к ране, пытаясь создать подобие пластыря, но несколько небольших заноз из коры дерева всё равно вонзились прямо в место ранения. Слёзы собрались пеленой перед глазами и на мгновение стало лучше. По крайней мере, Малфой выглядит не так противно, потому что уже нет никаких сил сдерживать рвотные позывы.
Гермиона сдавленно рассмеялась. Воздух кислородной бомбой разрывал её лёгкие, костный корсет вспорол её органы и пробрался наружу. Грейнджер буквально чувствовала, как рёбра торчали из ткани и пытались достичь его. Проткнуть также, как и её. Утянуть вслед за ней, одна она не умрёт.
Она потащит его в преисподнюю, держа крепко за руку.
— Закрой свой поганый рот, чёртова дура, из него смердит хуже, чем от тролля, — Малфой говорит спокойно, практически равнодушно.
Медленно и уверенно, растягивая слова на излюбленный манер, но Гермиона же видит. Видит, как его зрачки яростно сужаются и расширяются. Чувствует кожей, как дрожит от ненависти его рука. Он не в силах слышать правду. Не тогда, когда она звучит так реально.
— Из твоей пасти льётся свалка и я не собираюсь себя этим марать. Я не ты. Я не грязь.
Да, Малфой, ты не грязь. Ты — гниль.
Неожиданно тишина, которая на секунду воцарилась между ними, была разрушена. Осквернена грохочущими вспышками и летящими заклинаниями где-то около нескольких сотен футов от них. Гермиона в непонимании раскрыла рот, но тут же его закрыла, понимая, что это возможность. Возможность воспользоваться неожиданностью и убраться отсюда, пока Малфой не перешёл к более решительным действиям, чем недоудушение и удар об корягу.
Под очередной грохот, она оттолкнула его в сторону, навалившись всем телом, и помчалась в самую гущу леса и событий. Она не думала, что бежит навстречу собственной смерти, потому что это могли быть другие пожиратели смерти, которые сговорчивы меньше, чем Малфой младший. Под ногами хрустели листья и ветки, Гермиона понимала, что создаёт ненужный шум, но убежать настолько быстро, на сколько это возможно было в приоритете.
Грейнджер несколько раз оглядывалась, чтобы увидеть следует ли за ней Драко, но его не было. Неужели, он решил, что гоняться за грязнокровкой не его уровень? Ей же лучше. Девушка снова повернула голову вперёд и бежала, можно было остановиться, но страх упорно нашёптывает, что если это сделает, то умрёт. Гермиона продолжала бежать, не разбирая пути, лишь уклонялась от веток, которые хлестали её по лицу.
Грейнджер схватилась за огромный широкий крон старого дуба и рвано выдохнула. Сердце не прекращало делать кульбиты и болезненно быстро стучать, казалось, что оно вот-вот разорвётся. За деревом послышался слишком близкий грохот, девушка, вынув волшебную палочку, осторожно выглянула, огибая ствол дерева. То, что она увидела, чуть не заставило её выронить своё оружие, потому что руки затряслись и дыхание перехватило. Трое пожирателей смерти возвышались над Невиллом и Симусом. У Лонгботтома грязное и влажное пятно в центре свитера очень быстро разрасталось, а у Финнигана из глаза текла какая-то чёрная слизь. Грейнджер тихо ахнула и крепче сжала палочку, хорошо, что она находится на удобной обозреваемой позиции.