Кааврен одним глотком допил кляву, поднялся, отдал честь императрице и вслед за Косадром покинул покои.
День был суматошным. Он проверял расположение сил, перераспределял стражников на нужные позиции, получал известия о состоянии дел на улицах, встречался с генералом Гарсери и ее штабом, дважды встречался с Алиерой — в общем, ни минутки сесть передохнуть.
В середине дня Кааврена еще раз вызвали встретиться с ее величеством, Косадром и Алиерой. На сей раз это было в алькове, как именовали уединенную пристройку к тронному залу. На совещании также присутствовала Сетра Лавоуд, Чародейка горы Дзур, открыто носившая при бедре Ледяное Пламя. Кааврену она кивнула как старому знакомому, на что он ответил столь же серьезным наклоном головы. Не всякий мог похвастать, что Сетра Лавоуд числит его среди близких знакомых, но чувства свои Кааврен держал при себе.
Начала Зерика с Алиеры, которая кратко обрисовала, какие дивизии сейчас движутся к Адриланке, когда они прибудут на место и насколько бесполезными окажутся в конечном итоге.
Затем императрица развернулась к Кааврену. Он объяснил, что уже сделано, что находится в процессе подготовки и какие у него будут предложения. Возражений и замечаний не последовало, и императрица выразила одобрение.
Следующим говорил Косадр, пространно описывая предпринятые меры, подготовленные заклинания и находящихся в полной боеготовности волшебников.
— Как Некромантка? — уточнила Зерика.
— Будет готова помочь, — сказала Сетра.
— Хорошо. А что насчет того устройства, серебряной тиассы?
— Я обсуждал это с Сетрой Лавоуд, — проговорил Косадр. — Она слышала об артефакте, но не знает, обладает ли он такими свойствами. Некромантка о нем не слышала, но сказала, что подобное возможно.
— Однако, — заметила императрица, — можно ли этот артефакт отыскать?
— Вероятно. Есть один слух.
— Что за слух?
— Что им обладает некий выходец с Востока, обладатель имперского титула, некий граф…
— Сурке, — сказала Зерика.
— Да, он самый.
— По имени Влад Талтош.
— Да, ваше величество. Из Дома Джарега. Сейчас мы пытаемся определить его местоположение, но это трудно: похоже, он не желает быть найденным.
— Времени у нас немного, — заметила императрица. — Вопрос: это лучшее применение имеющихся у вас сил?
— Не знаю, — ответил он. — Но если мы найдем устройство и оно сработает, все остальное не имеет смысла.
— А что боги?
— Пробовали взывать к Барлану, Форели, Вирре и Ордвинаку. Ничего.
— Странно: Держава утверждает, что они охотно откликаются, если речь идет об угрозе со стороны дженойнов.
— Да, ваше величество. Но не так уж невозможно, чтобы дженойны каким-то образом вмешались в нашу способность взывать к ним.
— Понятно. Что ж, ищите дальше. Пока это все.
Кааврен снова погрузился в работу, забыв обо всем остальном. Наконец, осознав, что снаружи давно наступил вечер, он закрыл кабинет, отпустил помощников отдыхать и велел заседлать коня и подать его к выходу.
Улицы были необычайно тихими, что озадачило Кааврена, пока он не вспомнил, что сам же недавно объявил комендантский час и ввел в городе военное положение. После этого он послал коня быстрой рысью; опустевшая и тихая столица ему не нравилась, она словно превратилась в нечто зловещее, почти угрожающее. Вполне соответствует действительности, решил он.
Коня увели в стойло, а сам Кааврен, как обычно, отдал плащ Цилю, на сей раз удостоив теклу дружеского кивка.
— Где графиня?
— В своей гостиной, господин.
Кивнув, Кааврен туда и отправился. Вежливо хлопнул в ладони перед дверью, получив разрешение войти и так и сделал. Графиня сидела с книгой на коленях; подняв взгляд, она улыбнулась.
— Мой господин, вы опять задержались, как я и полагала. Я велела повару сварить летнюю похлебку.
— Вы великолепны, графиня. Непременно поем, но сейчас я просто хотел бы сесть и причесать вас.
Даро улыбнулась.
— Потому что ты от этого расслабишься?
— Именно.
— В таком случае я пожертвую прической.
Найдя палисандровый гребень, который супруга всегда держала у себя в гостиной, он придвинул стул, устроился позади нее и взялся за ее локоны.
— Трудный день? — спросила она.
— Хлопотный и неприятный.
— Я знаю, ты закрыл город.
— Да. Не это меня волнует.
— А другого выбора не было?
— Нет.
— Так что же?
— Сам знаю, просто… Мы пережили одну катастрофу, и я боюсь второй. Одно дело — на войне, когда ждешь битвы, но совсем иное, когда угроза нависла над нашим домом.