Теперь пунам, бежавшим по стене справа и слева, пришлось иметь дело с десятком легионеров. Бой был недолгим. Более опытные в рукопашной схватке, римляне взяли верх. Но один из пунов, ускользнув от меча, подбежал к краю стены и прыгнул вниз, увлекая за собой лестницу. Она обрушилась вместе с карабкавшимися по ней воинами. Тиберий услышал торжествующий крик и вопли падающих.
На стену поднимались новые защитники города. Их было так много, что ничего не оставалось, как бежать по стене в надежде где-нибудь спуститься.
Вдруг Тиберий заметил с внутренней стороны калитку, охраняемую часовым.
– Стой! – крикнул юноша беглецам.
У одного из легионеров оказалась длинная веревка. Обмотав один конец вокруг зубца, он бросил вниз другой. Часовой остолбенел. Воспользовавшись его замешательством, Тиберий метнул в пуна кинжал. Тот зашатался и упал. Сзади доносился топот погони. Не теряя времени, римляне начали спускаться. Несколько мгновений спуска показались вечностью. «Только бы не перерезали веревку», – думал Тиберий. Наконец ноги уперлись в землю. И как раз в этот момент наверху послышались стук мечей и громкий крик.
Оглянувшись по сторонам, Тиберий бросился к калитке и отодвинул засов. Открылся темный проход. Пахнуло плесенью. Ощупывая холодные мокрые стены, юноша продвигался вперед. Через пятнадцать шагов – такова была толщина стены – плечо его коснулось железа. Всем телом Тиберий налег на калитку. Она не поддавалась. Юноша был уже близок к отчаянию, но вдруг калитка медленно поползла вверх, и в проходе стало светлее. Видимо, кто-то из беглецов догадался отодвинуть рычаг механизма на внутренней стороне стены.
В нескольких шагах Тиберий увидел своих, различил знакомые черты Полибия. Тот подбежал к юноше, обнял его:
– А мы уже считали тебя погибшим! Сципион…
Тиберий прервал:
– Калитка ведет в город!
Ту часть города, куда проникли римляне, пуны называли Магарой. С одной стороны Магара примыкала к акрополю Бирсе, отделяясь от него стеной, с другой – выходила к морю.
Дома карфагенских богачей окружали ограды, поросшие колючими растениями. Двигаться мешали и бесчисленные гробницы, расположенные в той части предместья, которая примыкала к стене.
Магара поглотила римское войско и грозила ему гибелью. Немало римлян свалилось в каналы, было истреблено в домах. Нашлись и такие, кто под покровом темноты перешел на сторону врага. Это были большей частью воины из союзнических отрядов.
– Труби сбор! – крикнул Сципион трубачу.
Поредевшее войско в беспорядке покинуло Карфаген.
Осада
Тропинка на вершину скалы поднималась почти отвесно, и Тиберию, чтобы не упасть, приходилось хвататься за камни и колючий кустарник. Публий и Полибий карабкались сзади. Юноша слышал их тяжелое дыхание.
Вытерев ладонью лоб, Тиберий огляделся. Отсюда был виден весь город. Дома Магары терялись в белорозовом сиянии цветущих апельсиновых и лимонных деревьев. Рдели черепичные крыши особняков. Синели ленточки каналов. Над городом высилась Бирса с величественным храмом Эшнуна в центре. Под ней раскинулась торговая и деловая часть Карфагена с общественными зданиями и конторами менял. Еще дальше – знаменитый Кофон, внутренняя военная гавань с небольшим островком, где находилась резиденция командующего флотом.
– А там, насколько я понимаю, Утикские ворота, – объяснял Полибий Публию.
– Что тебе до них? – удивился Публий.
– Там мастерская кузнеца Ганнибала, с которым у меня завязалась переписка.
– Ты шутишь, Полибий! – сказал Публий. – Откуда у тебя в Карфагене знакомые, тем более кузнецы?
– Это мой читатель, – объяснил Полибий. – В первом своем письме он приглашал меня в гости, обещая показать город, и вот я прибыл, правда, не со стороны ворот. Кстати, этот кузнец – сын полководца Ганнибала. Так что со мною по одну сторону стены родственники Сципиона, по другую – родственники Ганнибала. Наверное, поэтому мне трудно представить, что этот город будет разрушен. У кого поднимется рука?
– Разрушать? – проговорил Публий. – Старик Катон, как всегда, увлекался. Я не намерен этого делать. Я лишу город жизни, и только мертвые камни будут напоминать о его былом величии. Штурм не удался. Я отрежу Карфаген. Он сам падет к моим ногам, как сгнившее яблоко.
В тот же день с городской стены карфагеняне видели, как вражеские воины долбят ломами и лопатами каменистую землю. Ров сооружался на расстоянии полета стрелы от города. Прикрепив к стрелам записки, осажденные посылали их осаждающим:
«Мулы Сципиона! Копайте глубже! Не ленитесь! Вы роете себе могилу».