— Мара… — прорычал он, — никуда не уходи, поняла? Я скоро… После боя Камня и награждения ко мне поедем, поняла?
Я кивнула, не в силах ни слова больше вымолвить.
— Ты поедешь со мной, да, Мара?
У него так вкусно и раскатисто получалось выговаривать мое имя… Ма-р-р-ра-а-а… Ох…
Все внутри сжималось и разжималось… И снова сжималось… И разжималось…
— Ну все, Тигр, блядь! Там уже бой сейчас начнется! Девка допоет и все! — кипятился парень, и Тигр с огромным сожалением разжал лапы.
Я чуть пошатнулась, ощутив, что ноги едва держали, Тигр снова поймал за талию, потянул к себе, поцеловал… И я, сладко дрогнув, радостно и с готовностью повисла в его лапах. Похоже, разговоры о девичьей чести и прочей ерунде, которыми меня когда-то пичкали в школе, впустую прошли…
Какая там честь… Когда тут такое…
Он та-а-ак языком… Я задыхалась от возбуждения просто.
— Да Тигр, блядь! — прервал наш порнографический поцелуй парнишка, и Тигр, зарычав досадливо, оторвался от меня.
— Стоишь? Норм? — придержал, чтоб не упала.
Я кивнула, словно в коматозе.
— Все, после награждения. Поняла?
Я снова кивнула.
И вышла из раздевалки на подламывающихся ногах.
Снаружи на меня снова обрушились все звуки мира, среди которых особенно отчетливо слышался нежный яркий голос Васи, выводящей какую-то романтическую балладу.
Я, помотав головой, чтоб хоть немного привести себя в чувство, пошла на этот голос, словно крыска на звуки дудочки.
Затормозила у самого выхода из зала, откуда было прекрасно видно ринг.
Хоть и далековато, но отчетливо.
Белая рубашка Васи сверкала особенно ярко.
И было очень заметно, что лифчика на подруге нет. Ого… Вот это да! Я даже на мгновение забыла о том, что со мной только что случилось, смотрела во все глаза, как Васька, тряся шикарной копной светлых волос, полностью закрывающих ее чуть ли не до колен, пела что-то невозможно нежное и чувственное. И как двигалась, мягко, словно русалка, покачиваясь на волнах музыки.
Красивая нереально.
И даже просвечивающая рубашка, которая на ком-то другом смотрелась бы порнушно, на ней играла мягким эротизмом.
Офигеть… Я и не знала, что она может быть такой… Нет, Васька, конечно, охренительно красивая девочка, тут без вариантов. Но часть этой ее красоты всегда съедалась простенькой дешевой одежкой и скромностью, зажатостью, вбитыми предками принципами.
А сейчас, на сцене, это была реальная Вася, та, какой она должна быть на самом деле.
Я слушала, ощущая, как дико бьется сердце, как горят губы, натертые жесткой щетиной Тигра, и понимала, что этот момент на всю жизнь запомню. Самый яркий, самый чувственный. Самый… сказочный.
У меня позади был огненный поцелуй с парнем, в которого я влюбилась до одури. Впереди — предвкушение чего-то офигенно горячего.
И конкретно сейчас — смесь из этих эмоций, приправленная волшебным голосом Васи и чудесной мелодией.
Какой кайф, боже мой…
Кажется. крылья мне дай — и взлетела бы!
Вася допела, спустилась вниз, растерянно улыбаясь, ее прикрывали парни из группы, прекрасно понимая, что, если не поторопиться, то ее на части разорвут.
А потом я наблюдала с огромным удивлением, как Камень — самый крутой боец среди наших, по весовой уже дошедший до супертяжа, здоровенный, мощный зверюга, близкий друг моего Тигрика (ведь моего же, да? да?), стягивает с себя черный халат и закутывает в него Ваську чуть ли не с головой. Наклоняясь, что-то рычит ей в губы повелительно.
А Вася, испуганная, напряженная, идет дальше уже через притихшую толпу…
Ничего себе!
То есть, она с Камнем мутит?
А мне — ни слова?
Вот коза!
Я сорвалась с места и побежала к ней!
Сходу повинившись за промах с рубашкой, ну потому что реально не подозревала я в ней таких спецэффектов, я попыталась утешить раздраженную и испуганную Ваську, которая тоже, оказывается, не подозревала!
А вот парни из группы сразу все просекли! И ни слова ей не сказали, козлы! А она три раза выходила петь, блин! И все в этой рубашке!
Нет, с одной стороны, понять их можно, конечно, если б сказали после первого же выступления, Васька бы от стыда смоталась на Луну, если не дальше.
А теперь…
Теперь только награждение осталось.
И что-то мне подсказывало. что раздраженный Камень, которому явно не понравилось, что грудь его девчонки заценили несколько сотен человек, будет долго церемониться с противником.