Мы задержались примерно на полчаса и ровно в половине седьмого вышли из базового лагеря.
Снежный кулуар, по которому мы поднимались, оказался сравнительно удобным. На всем его протяжении нам не встретилось ни лавин, ни ледопадов, которые надо было бы обходить. Не понадобилось и рубить ступени. Когда мы были здесь в 1930 году, приблизительно в средней части кулуара, где его сжимают с боков скалы, нам преградили путь большая поперечная расщелина и огромный снежный обвал, переходить через которые было весьма и весьма опасно. Тогда этот обвал вынудил нас подняться с высоты 3250 метров на высоту 3400—3450 метров и пройти по высящимся слева боковым скалам, на вершине одной из которых из-за наступления темноты нам пришлось заночевать. Теперь не было необходимости ночевать на скалах, ведь мы вышли рано утром и, если бы не возникло никаких неожиданных отклонений, вполне могли рассчитывать, что в первый же день сможем подняться на 4000 метров, где намечалось установить лагерь II.
...Выйдя на высоту 3650—3700 метров, мы достигли самого крутого и опасного участка кулуара. Здесь сопровождавшие нас два носильщика категорически отказались идти выше. Делать было нечего, я разрешил им оставить груз и возвращаться.
Каждый из нас тащил на себе более двадцати килограммов. Распределять еще и этот груз на всех поровну я не счел целесообразным, но и оставлять его здесь было нельзя, потому что ночевать в лагере II без палатки, без примуса, без керосина и без спирта было если не невозможно, то, во всяком случае, очень трудно. Груз разделили между собой я и Сандро Гвалиа. Иагор и Александра помогали нам веревками, а Гио и Леван Маруашвили пошли вперед, чтобы, придя раньше на назначенное место, приискать подходящую площадку для лагеря.
...К нашему удивлению, Жан Франко протянул нам руку для энергичного рукопожатия и поздравил с победой:
— Молодцы, друзья, замечательно! Сколько смельчаков пыталось сразиться с Северной стеной, но никому не удалось ее одолеть за тридцать часов. Это невероятно!..
Если минуту назад мы со Славой стояли как в воду опущенные, сейчас счастливее нас, наверное, не было никого на свете.
Все поздравляли нас с победой, пожимали нам руки.
...И снова дразняще улыбаются вершины!.. После Франции мы отправлялись на Памир, поэтому начали подготовку здесь же, не теряя времени. Для предварительной акклиматизации мы решили совершить восхождение на Монблан (4810 метров).
Погода в тот день резко изменилась. Небо заволокло тучами, опустился туман. Видимость была довольно скверная, но все это не произвело на нас дурного впечатления, и планы наши не изменились. Вероятно, нас окрылял успех Гран-Жораса. На восхождение мы затратили всего пять часов и вернулись домой в отличнейшем расположении духа. В вестибюле отеля встретился Жан Франко.
— Не огорчайтесь, ребята,— обратился он к нам бодрым тоном,— ничего не поделаешь, такова наша альпинистская жизнь, то повезет, то нет... Впрочем, вам попросту помешала погода.
Жан Франко хотел утешить и подбодрить нас, но, когда мы сказали, что были на вершине и идем оттуда, он не смог скрыть своего изумления и восторга.
Маршрут, пройденный Михаилом Хергиани и Славой Онищенко по Северной стене Гран-Жораса, в их честь был назван «Советским вариантом». Его и поныне никто еще не повторил.
БЛИЗИТСЯ РЕШАЮЩИЙ БОЙ
29 августа в десять часов утра мы уложили в рюкзаки провиант и все необходимое, надели кошки и на веревках начали спуск в небольшой, но очень крутой кулуар, который вчера прошли с Иагором, разведывая дорогу.
На сорок — пятьдесят метров ниже нашего лагеря снежный кулуар, или, точнее, снежная лощина, примыкает к небольшому скальному массиву, который тянется дальше перпендикулярно лощине и, сворачивая почти под прямым углом к югу, заканчивается вертикаль ной стеной. Продвигаемся по правому краю снежного поля, держа курс на юго-западный угол, где эта стена понижается и где обойти ее, как мы полагали, будет легче.
Спустя приблизительно полтора часа мы одолели наконец этот тяжелейший участок. После того мы шли по едва заметному подобию хребта. Его разделяет надвое снежное поле. Одна часть — восточная, другая — на которую мы поднялись,— западная, более короткая, но намного более крутая и обледенелая.
Обе эти части представляют собой арену действия часто срывающихся с вершины Ушбы снежных лавин. Лавины опаснее в западной части, поскольку она крутая и обледенелая. Мы должны были траверсировать ее, чтобы выйти к юго-западному, так называемому Красному углу скальной стены.
Этот участок является труднейшим на пути к Галстуку.
С превеликой осторожностью прошли мы один за другим страшный склон и вышли к северо-западному скалистому берегу оконечности Галстука. Скалы очень отвесны, но, поскольку на них нет ни снега, ни льда, менее труднопроходимы и менее опасны. Мы беспрепятственно поднялись наверх и вышли к юго-западному углу южной скальной стены. Высота над уровнем Черного моря достигает здесь около 4300 метров.
У основания стены мы обнаружили следы бивака, который был разбит в 1933 году швейцарскими альпинистами. Небольшая ровная площадка с одной стороны ограничена скальной стеной. По всей видимости, бивак рассчитан на двоих, что совпадает и с количеством членов швейцарской группы. Эта «находка» нас воодушевила. Трудно передать, какую радость, какое душевное спокойствие и веру в себя вселяют в сердце пусть самые незначительные следы пребывания человека в этом царстве снегов, скал и льдов.
Было уже половина четвертого, день клонился к вечеру, и продолжать путь не имело смысла, но поскольку, во-первых, следовало максимально использовать время, а во-вторых, не мешало выяснить, что ожидало нас за углом, мы решили продвигаться вперед.
Мы прошли вдоль стены около пятидесяти метров. Повернули к западному углу южной стены, и глазам нашим во всем своем величии предстала знаменитая двухсотметровая западная стена Ушбы, снискавшая ей репутацию труднейшей вершины Кавказа и Европы.
Эта стена привлекала всех альпинистов. Многие пытались достигнуть хотя бы ее основания, но большинство не сумело и этого. Теперь, когда мы, совершив тяжелый переход от первого лагеря до второго и оттуда —до Красного угла, очутились перед стеной и окинули ее взором, стало ясно, что все преодоленное до сих пор — лишь отдельные трудности, а главная, решающая борьба начнется здесь.
Время поджимало, необходимо было найти подходящее место для ночевки. Но выше Красного угла нигде не виднелось площадки, которая могла бы приютить несколько человек. У основания стены невозможно было улечься и одному. Поэтому мы стали спускаться к Красному углу. Спустившись примерно на тридцать метров, мы обнаружили платформочку, на которой с большим трудом уместился бы один человек. На несколько метров ниже первого верхнего «приюта» нашли еще одну такую же платформу. Поскольку Гио и Иагор предпочли спуститься к Красному углу, где была готова «спальня» на двоих, то мы с Александрой остались на гребне Южной стены Ушбы.
ПЕРВАЯ СХВАТКА И ОТСТУПЛЕНИЕ
После завтрака мы выбираем путь в скалах. Но наметить его издали по вертикальным гладким скалам очень трудно. Глаз задержался на углублении в нижней части стены, напоминавшем камин. Когда мы присмотрелись получше к этому камину, увидели какую-то белую черту, спускавшуюся сверху. Это оказался обрывок веревки, оставленный нашими предшественниками.
Чтобы подойти к основанию камина, надо было идти по карнизу вдоль стены.
Миновав это опасное место, мы очутились у основания камина, на котором висела замеченная нами издали веревка.
Она совершенно прогнила и рассыпалась от одного прикосновения. По всей вероятности, она была оставлена здесь в 1903 году экспедицией Шульце. Кроме веревки мы обнаружили вбитый в стену камина железный крюк.