За ним кто-то наблюдал.
Он развернулся, стараясь не подавать виду, и быстрым взглядом окинул гостиную. Там никого не было. Он обернулся назад к девушке и спросил:
— Снова телепатические выкрутасы, щупачка?
И еще раз вскинул парализатор. И снова опустил его.
За ним кто-то наблюдал.
На этот раз Рейх взялся обыскивать гостиную основательно, посмотрел за креслами, в шкафах. Никого. Он обыскал кухню и ванную. Никого. Вернулся в гостиную к Мэри Нойес. Потом вспомнил про верхний этаж дома. Подошел к лестнице, начал подниматься и остановился на середине пролета, словно громом пораженный.
За ним действительно наблюдали.
Она стояла наверху: стояла на коленях, выглядывая между балясин, как ребенок. Она и была одета, как ребенок — в маленький узкий спортивный комбинезон, а волосы зачесала назад и собрала в хвост лентой. Она наблюдала за ним озорно и лукаво, как подросток. Барбара д’Куртнэ.
— Привет, — сказала она.
Рейха стало неудержимо трясти.
— Я Баба, — сказала она.
Рейх вяло поманил ее к себе.
Она тут же поднялась и стала спускаться по лестнице, аккуратно придерживаясь за перила.
— Мне не дают вниз ходить, — сказала она. — Вы папин друг?
Рейх судорожно вздохнул.
— Я… — прохрипел он. — Я…
— Папе нужно было уехать, — продолжала лепетать она, — но он совсем скоро вернется. Он мне сказал. Если буду послушная, он мне подарок привезет. Я стараюсь, но это так тяжело… А вы послушный?
— Твой отец? В-в-вернется? Твой отец?
Она кивнула.
— А вы в игры с тетей Мэри играете? Вы ее поцеловали, я видела. Папа меня целует. Мне нравится. А тете Мэри понравилось?
Она доверительно взяла его за руку.
— Когда вырасту, выйду за папу и всегда буду его слушаться. Буду послушная девочка. У вас есть девочка?
Рейх притянул Барбару к себе и уставился ей в лицо.
— Ты что затеяла? — хрипло спросил он. — Ты думаешь, я поведусь? Что ты рассказала Пауэллу?
— Это папа, — сказала она. — Я его спрашиваю, почему у него фамилия не такая, как моя, и он делается такой странный. А как вас зовут?
— Я тебя спрашиваю! — заорал Рейх. — Что ты ему рассказала? Кого ты одурачить думаешь? Отвечай!
Она с сомнением поглядела на него и расплакалась, начала вырываться, но он держал крепко.
— Уходи! — всхлипнула она. — Отпусти меня!
— Нет, ты сначала ответишь мне!
— Отпусти меня!
Он отволок ее с лестницы к диванчику, на котором продолжала сидеть парализованная Мэри Нойес. Швырнул девушку рядом с ней и снова отступил, вскинув парализатор. Внезапно Барбара подскочила и обратилась в слух. С лица ее стерлось детское лукавство, ему на смену пришли страдание и напряженность. Она выбросила ноги вперед, соскочила с диванчика, побежала, резко остановилась и сделала вид, что открывает дверь. Ринулась вперед: желтые волосы развеваются, темные глаза распахнуты в тревожном изумлении… Ослепительная вспышка диковатой красоты.
— Папа! — завопила она. — О, боже мой, папа!
Сердце Рейха сжалось. Девушка побежала к нему. Он шагнул вперед, чтобы перехватить ее. Она остановилась неподалеку, попятилась, метнулась влево, пробежала полкруга, дико крича и глядя неподвижными глазами в пространство.
— Нет! — завизжала она. — Нет! Ради всего святого, папа!
Рейх крутанулся на месте и ухватил девушку. Он поймал ее, но она брыкалась и кричала. Рейх тоже закричал. Девушка внезапно напряглась, оцепенела, прижала руки к ушам. Рейха перенесло обратно в орхидейный номер. Он снова слышал взрыв и видел, как вылетают через затылок д’Куртнэ брызги крови и мозга. Он содрогался в спазмах, как гальванизированная лягушка, и вынужденно отпускал девушку. Она падала на колени и ползла по полу. Он смотрел, как девушка склоняется над трупом.
Рейх стал лихорадочно хватать ртом воздух и стучать костяшками пальцев друг о друга так, что стало больно. Рев в ушах улегся, он снова ринулся к девушке, пытаясь собраться с мыслями и на ходу меняя планы. Он и не подумал, что здесь может оказаться свидетель. Проклятый Пауэлл! Придется убить девушку. Получится ли выйти сухим из воды после двойного убийства?.. Нет. Это не убийство. Это мины-ловушки. Проклятый Гас Тэйт. Стоп. Он же не в Бомон-Хаусе. Он был в… в…
— Гудзон-Рэмп, 33, — произнес Пауэлл с порога.
Рейх вздрогнул, машинально пригнулся и перебросил парализатор под левый локоть, как его учили киллеры Киззарда.
Пауэлл сделал шаг в сторону.
— Не стоит, — бросил он.
— Сукин ты сын, — прорычал Рейх. Он завертелся юлой, выцеливая Пауэлла, который все время предугадывал его действия и отступал с линии огня. — Гребаный щупач! Мерзкий, гнусный сукин…